— Как-то сидел в одной клетке в «Вилле» с парнем, который однажды приласкал так одну белянку. Она поднималась по ступенькам в автобус впереди него. Удовольствие полсекунды, а ему без разговоров прописали целый год поста. Стоит задуматься, до чего мы докатились в нашей стране. Кому доверили правосудие.
Не проронив ни слова, девушка повернулась и выскочила из комнаты, двери с шумом ударились о стену.
В тот самый миг Дойл отчетливо осознал, что она не вернется, и принял во внимание, что Джоунс проторчит в буфете минут пятнадцать. Где-то в отдаленном уголке мозга забрезжила мысль, что из всего срока ему осталось оттрубить меньше года, если отбросить месяцы, которые ему скостили за примерное поведение. Тем не менее в ту минуту, наполненную запахом воли и перемен, оставшиеся десять месяцев показались адской вечностью. Он сбросил одеяло и опустил ноги на пол.
Как истый атлет, он и в тюрьме не давал спуску своему телу. Сотня отжиманий каждое утро и ежедневный пятикилометровый бег по камере помогли сохранить приличную физическую форму. Сейчас он сам себя похвалил за предусмотрительность и подвижничество, ибо почувствовал только легкое головокружение, когда оторвался от постели. Он подошел к стенному шкафу и распахнул обе дверцы. На вешалке одиноко болтался серый больничный халат. Никакой обуви, хотя бы старых шлепанцев. Дойл торопливо набросил халат, подошел на цыпочках к раскрытой двери и выглянул в коридор. Он был пуст. Метрах в тридцати от палаты в полумраке маячили две фигуры в белом: врачи, увлеченные беседой. В дальнем конце коридора два санитара толкали перед собой полотер, который тихо пофыркивал. Дойл, не раздумывая, двинулся в противоположную сторону. Он свернул, не доходя до поста дежурной медсестры, и оказался в тупике. Прямо перед ним были двери служебного лифта, а рядом еще одни, за которыми темнела лестничная клетка. Лифт с урчанием поднимался вверх, поэтому без колебаний он выбрал лестницу и легко сбежал по бетонным ступенькам, хотя ступни сразу заныли от холода.
Оставив за собой десять этажей, он очутился внизу в небольшом холле. Еще одна дверь вела на хозяйственный дворик. Косые потоки дождя, отчетливо видные в свете фонаря, низвергались с небес. В такую погоду босой и практически без одежды он, пожалуй, смог бы продержаться на свободе минут пять, не больше. Его истовая жажда воли начала остывать, когда до него донеслись приближающиеся голоса. Решившись, он нырнул в водопад ливня, перелетел через крохотный пятачок и свернул в улицу за ворота, вжимаясь в каменную ограду.
— Следовательно, вы отсутствовали на посту в палате около пятнадцати минут, — сухо заключил Брейди.
— Я только спустился в буфет, выпил чашку чая и сразу же вернулся, — в который раз повторил Джоунс с бледным потерянным лицом. — Сукин сын! Мерзавец! Почему это стряслось именно со мной? Один Бог знает, чем все кончится! Можно остаться без пенсии…
— Следует винить самого себя. Незачем спихивать вину на Дойла, — назидательно заметил Миллер. Сочтя, что разговор с надзирателем закончен, он повернулся к медсестре:
— Вы обещали Джоунсу подежурить в палате, пока он не вернется. Почему вы отлучились?
Ни за что на свете она не рассказала бы офицеру полиции, что произошло на самом деле.
— У меня оказались неотложные дела, — с трудом солгала девушка. — Я думала, ничего страшного не произойдет, если… Он спал.
— Или вам так показалось? Насколько мне известно из ваших предыдущих показаний, в шкафу был только халат.
— Да.
— Ни ботинок, ни тапочек?
— Ручаюсь, что нет.
Миллер кивнул на прощание и вместе с Брейди вышел в коридор.
— Послушай, Джек. Представь, что ты — Дойл, босиком и в одном старом халате. Что бы ты делал?
Брейди уставился влево, в конец тихого коридора, и медленно направился туда. У лифта он задержался, насупил брови, открыл двери и заглянул в черную пасть лестничной клетки.
— Интуиция подсказывает, что он двинул сюда. Лифт намного опаснее.
Они стремглав сбежали вниз. Миллер плечом толкнул входную дверь и выглянул во дворик.
— Малоправдоподобно. Без одежды?
Соседняя дверь вела в узкий закоулок, где вдоль стены выстроились с полдюжины шкафчиков, выкрашенных в изумрудную зелень. На каждом белела картонка с именем владельца и пониже — висячий замок. Ни один не был сорван или поврежден.
Откуда-то донесся мурлыкающий шум котельной. За одной из дверей, ведущей вниз по ступенькам, в полуподвале, они отыскали старшего смены.
— Ищете парня, что смылся? — добродушно спросил он.
— Ищем. Ему нужна была одежда. У вас ничего не пропало?