— Обойдешься. Нет времени, — отрезал Джек.
— Не мели ерунды. Нам все равно по пути не миновать бар «Кинг», так ведь? А пару минуток всегда можно найти.
— Черт с тобой! Сдаюсь, но только по глотку.
Фокнер расплылся в улыбке, и сразу оказался моложе и симпатичней.
— Честное-пречестное. Ну, идем.
Он потушил свет, и оба вышли в дождь.
Бар, куда они заглянули, был непривычно пуст, а его хозяин, Харри Медоуз, добродушный бородач лет пятидесяти, читал газету за стойкой. Кинув взгляд на посетителей, он улыбнулся:
— Добрый вечер, мистер Фокнер. Рад вас видеть, мистер Морган.
— Привет, Харри. Плесни-ка нам два стаканчика бренди.
— Мне полстаканчика, — вмешался Морган, — я за рулем.
Фокнер вытащил сигарету из пачки и закурил, пока Медоуз ловко протирал бокалы, смотрел сквозь них на свет и наполнял золотой влагой.
— Что-то тихо у тебя сегодня, — заметил Бруно.
— Еще рано, — предположил Морган.
— Сегодня клиентов не будет, готов держать пари. — Медоуз придвинул к ним газету, сложенную на странице с крупным заголовком «Дождевой Любовник снова дал знать о себе». — Пока этот сукин сын разгуливает на свободе, никто и носа не высунет на улицу. Он всегда выходит на охоту в дождь. Ему, видите ли, нравится убивать под шорох капель. Куда только смотрит эта чертова полиция!
Фокнер отпил из своего бокала и покосился на газету.
— Ручаюсь, что издатели заплатили ему за сенсацию фунтов пятьдесят, не меньше, — усмехнулся Джек.
— Скорее всего какой-нибудь репортер сам крадется дождливыми ночами, лишь бы было о чем писать и что читать, — добавил Фокнер, осушая стакан.
Харри Медоуз согласно кивнул.
— Скажу вам, приятели, у меня мороз по коже, стоит лишь о нем вспомнить. Но ручаюсь, сегодня на улицах не встретишь одинокую дамочку.
Двери неожиданно скрипнули и впустили молодую женщину лет девятнадцати, может быть, двадцати, не старше. Такой тип красоток, у которых всего слишком много (огня во взгляде, косметики на лице, нейлоновой откровенности ног), нравится почти всем мужчинам, невзирая на доступность и вульгарность, а может, именно поэтому. Девушка была одета в черный лаковый непромокаемый плащ, красную полоску материи, которой не хватило бы на мужской носовой платок, вместо юбки и высокие обтягивающие кожаные сапоги. Она окинула равнодушным взглядом бар, посетителей, стаканы в их ладонях, без страха пошла в дальний неосвещенный угол и уселась на табурете, не заботясь, что плащ распахнулся и крошечная юбка поползла вверх. Достав из сумочки дешевую пудреницу, она занялась макияжем.
— И все-таки нашлась куколка, которая не из пугливых, — кивнул Фокнер в угол.
Джек Морган ответил ему улыбкой и добавил:
— Скорее всего она не читает газет. Наверное, запомнила не все буквы алфавита. Страшно подумать, что с ней случилось бы, наткнись она в эту ночь на Любовника Дождя.
— Зато я отчетливо представляю, что стало бы с ней, попади она в мои руки, — кровожадно прищурился Фокнер.
Медоуз с серьезным видом покивал головой.
— Ага, если принять во внимание ее «боевую раскраску» и длину юбки, то неизвестно, кто остался бы после вашей встречи в живых.
Фокнер оторвался от стакана:
— Значит, она проститутка?
Харри Медоуз лишь пожал плечами вместо ответа.
— Что за вопросы!
— Черт тебя подери, Харри! Ведь она, как и все мы, тоже хочет кушать. Сам живи, но и другим дай пожить. Налей-ка, Харри, ей за мой счет, а нам с Джеком повтори.
— Желание клиента — закон, — деловито ответил Медоуз.
Он вышел из-за стойки, отодвигая пустые столы, прошел в конец зала и склонился над юной дамочкой. Девушка нехотя обернулась, бросила оценивающий взгляд на толстяка и… — о, диво! — кокетливо покачала кудрявой головкой. Медоузу пришлось прогуляться к стойке и обратно, чтоб подать ей джин с тоником. Фокнер не мог оторвать от нее глаз, пока Морган не похлопал его ласково и требовательно по плечу.
— Пора, Бруно, хватит. Не суй свой нос, куда не следует. Потом, мы и так опаздываем.
— Не принимай близко к сердцу, — проворчал приятель.
Девушка поднесла бокал к губам, а он погладил ее прямую спину, еще раз обнял взглядом ее притягательную фигурку в распахнутом плаще с блестящими от дождя нейлоновыми коленками и внезапно расхохотался.
— Что тебя вдруг развеселило? — жестко спросил Морган.
— Вообрази, как вытянулись бы лица у зануд, если б мы привели эту цыпочку с собой…
— К Джоанне? Ты с ума сошел!
— Только представь физиономию достопочтенной тетушки Мэри, всю в морщинах, которых хватило бы и на всех ее приятельниц. Ты только представь, как она сожмет рот наподобие куриной гузки. Ха-ха-ха! Это, пожалуй, идея!