А еще…я просто смотрю на нее и молчу. И сил нет ни отвернуться, ни уйти. Ни сказать ничего.
— Адушка, как же так? Ты здесь… а мне сказали, что тебя увезли в другой город, — первая слеза скатывается по ее щеке.
Интересно, что она оплакивает?
Мое детство?
Или свою новую клевую жизнь? Думает, что буду лезть теперь к ней?
Я вижу, что ее рука тянется ко мне и делаю шаг назад.
— Не тронь!
— Прости… Ты уже познакомилась со своей сестренкой?
— Ева. Миленькая девочка. На Ладу похожа… Ты помнишь Ладу?
— Прости… — она медленно, но как-то резко встает передо мной на колени. — Прости меня, Ада. Мне нет оправдания. И гореть мне в аду. Но я искренне прошу у тебя прощения.
Молча задыхаюсь. Пытаюсь сделать ртом вдох, но воздух не проходит.
— Мамотька! Мааама! Ты упала? — к нам бежит Ева. — Мама, где больно? — девочка падает на коленки рядом со своей мамой.
Я в ахуе.
Это что за херота происходит сейчас?
Я хочу отсюда уйти.
Почему же, сссука, я не могу отсюда уйти???
— Все хорошо, Ева. Мне не больно, милая. Просто я хочу попросить прощение у Ады.
Ева поворачивает ко мне голову, ротик буквой О вытянут.
— Ты моя сестла Ада? Мама мне говолила, что у меня есть сестра Ада. Но я думала, ты в длугом голоде живешь. А у меня тоже будут такие фиолетовые волосы, когда я выласту? А ты же мамотьку плостишь? Я не знаю, как она тебя обидела, но мама наша самая лучшая. Плости ее? — и всю эту тираду произносит, сидя на земле, рядом м матерью.
Чувствую себя долбаным пупом земли, поэтому просто сажусь перед ними на задницу.
— Мне надо пару минут, чтобы все осознать, — говорю, обхватываю голову руками и опускаю лицо в колени.
Я не знаю, сколько так сижу. Долго. Когда мать начинает говорить, поднимаю голову и вижу, что она тоже сидит на попе, а на руках у нее спит Ева.
— Твой отец умер почти шесть лет назад. Примерно полгода у меня ушло, чтобы вообще начать что-то понимать, — слезы снова катятся по ее щекам. — Я даже не сразу вспомнила, что тебя забрали у меня, а Ладушка…что ее больше нет. Я искала тебя, Ада. Я оббила все пороги. Я нашла работу — сперва мыла подъезды, потом в магазин устроилась, потом на склад. Четыре года назад я случайно встретилась со своим теперешним мужем. Потом вот Ева появилась. Но даже его связи не помогли мне найти тебя. Я ходила в наш приют, наверное, сто раз. Но каждый раз мне говорили, что тебя тут нет, что тебя сразу же в другой город отправили, а куда не говорили — тайна.
Встаю на ноги, черт, затекли. Тысяча иголок. Протягиваю руку женщине, на руках у которой спит моя сестренка. Кое как она тоже встает, морщится, видать, тоже колется.
— Пожалуйста, Ада. Не уходи сейчас. Пойдем к нам. Там… там все изменилось… посмотришь… — лучше бы она отвела взгляд или смотрела себе под ноги. Но она смотрит прямо мне в глаза. И я виду в ее глазах столько боли и раскаяния…. — Пожалуйста… — шепотом.
Делаю глубокий вдох и иду в сторону подъезда. Мать так крепко прижимает к себе маленькую Еву и в голове у меня не укладывается, как эти руки, которые били так больно, хлестко… могут быть такими нежными. Как глаза, которые никогда не могли сконцентрироваться на чем-нибудь дольше трех секунд, теперь так ласково смотрят на весь мир.
Возле подъезда мешкаемся, надо достать ключи, но дверь как раз открывается, выпуская какого-то мальчика с собачкой.
— Здравствуйте, тетя Лиза, — здоровается звездюк, придерживая дверь.
— Здравствуй, Матвеюшка. Спасибо!
Дома, начиная от двери, все новое. Абсолютно все поменялось. Вместо стертого до дыр линолеума красивые светлый ламинат. Вместо пугающих грязных обоев, свисающих местами, красивые серые. Причем по всей квартире одинаковые. И нет ни одной паутины по углам. И тараканов, которых Лада боялась до ужаса, тоже не видно.
Красивая светлая мебель. Все красивое. Ничего не намекает на то, что здесь происходило меньше десяти лет назад.
Мать относит Еву на кровать в спальню, а я продолжаю исследовать квартиру.
Маленькая двушка. Хорошо, что тут настолько все другое. Боюсь, я бы не выдержала…
Зал практически пустой — большой угловой темно-синий диван, стеклянный стол, стеклянный шкаф и огромный телевизор.
Заглядываю в спальню. Ева спит в детской кроватке с балдахином, как принцесса… рядом широкая кровать и небольшой шкаф-купе.
А потом я своим взглядом натыкаюсь на себя. На маленькую себя, мне на этой фотографии восемь. Я помню тот день — наша соседка, не помню, как зовут, но помню, что жила она прямо над нами, в тот день отмечала свой день рождения. Она взяла меня и Ладу и повела в парк. Это был первый раз, когда мы были в парке. У нее не было детей, не было родни в этом городе, и она решила провести свой праздник с нами.