Вообще-то мы ходим в парк почти каждые выходные, но прошлые две недели он болел.
Больше всего за прошлые два года я скучал в этом городе по этому парку, наверное.
Когда узнал, что Ками беременная, лучшее что смог придумать, это переехать. Уехать из города, вычеркнуть все, что связывало меня со Сливкой.
Тупой баклан.
Я пытался быть хорошим мужем. Правда, пытался. Ведь раньше же меня привлекала Камилла. Пытался вернуть ту симпатию. Пытался не реагировать на ее капризы, беременные заскоки. Я приглашал ее на свидания. Дарил ей цветы.
Я даже на родах ее поддерживал, был рядом до последнего.
А потом она подарила мне сына.
Самое ценное, что есть в моей жизни. И я растворился в нем.
И не заметил, как моя жена начала сходить с ума. Послеродовая депрессия.
Год после рождения Марка был очень тяжелым. Я разрывался между ребенком, пытался работать, пытался заботиться о доме, который Камилла забросила.
До сих пор с содроганием вспоминаю, как пришел домой от заказчика, с которым почти весь день промучился, Марк орал в своей кроватке, не переставая, обкаканный не знаю сколько раз, но в говне была вся кроватка, и это он был в подгузнике. Камилла его даже не покормила за день ни разу. Даже не подошла. Закрылась в дальней комнате и смотрела на громкости телевизор.
Я орал на нее.
Матом.
Ада бы заценила.
А ночью она наглоталась таблеток.
Так у Марка появилась няня. Чудесная женщина пятидесяти лет.
Но потом отец Камиллы решил, что пора меня привлекать к семейному бизнесу. Ками собралась ехать обратно домой.
И я, конечно же, поехал за сыном.
Но говоря по-честному, нет у Ками связи с сыном. И я, положа руку на сердце, этому тихо радуюсь.
Обожаю, когда мы с Марком гуляем вдвоем. Когда показываю ему что-то новое. Обожаю видеть восторг в его наивных детских глазках. Обожаю, как он приоткрывает ротик в удивлении.
Вот и сейчас он с такой радостью кидает куски хлеба уточкам.
— Папа! Смотри! Она ест мой хлебушек!
— Вижу, сынок. Ну что, пойдем пить какао с вкусной булочкой?
— Да!
И мы идем, держась за руки и я отвечаю на сто вопросов своего сына.
— Папа, смотли, собачка! А она меня не укусит? — Марк указывает рукой куда-то в сторону.
Поворачиваю голову, и на секунду ёкает — там доберман.
— Собачка в наморднике, сынок. Не должна укусить.
Но краем глаза слежу за псом, мало ли. Пес бегает из стороны в сторону, нюхается. А потом резко замирает и смотрит в нашу сторону.
Сам не понимаю, что тоже остановился. Это Айк?
— Айк? — зову на всякий случай.
Отмирает, начинает лаять и бежит к нам.
— Папа? — слышу сдавленный голосок сына.
— Не бойся, малыш. Это Айк, — но сына на руки беру.
Айк подбегает к нам, скулит, лает, крутится вокруг себя, вокруг нас. Даже подпрыгивает пару раз.
— Сидеть! — командую и он слушает. — Вот так, молодец. Хороший мальчик! — глажу его по голове.
Аккуратно ставлю Марка так, чтобы он был за мной. Потом беру за поводок, который прицеплен к ошейнику.
— Ты откуда тут? Почему один? — спрашиваю у пса, как будто он мне ответит.
— Айк! Айк! Иди сюда! Айк! Ко мне! — к нам подбегает девчушка, лет шести. — Здравствуйте! Извините, я его не удержала. Ада говорила, что он меня утянет и вырвется, но мне так хотелось его поводить. Он вас не напугал? Простите? — на одном дыхании выдает девочка.
— Все в порядке, — отвечаю, а сам взглядом ищу хозяйку собакена.
И она не заставляет себя ждать. Бежит к нам. Ну, не прям к нам, бежит за Айком.
— Ой, — останавливается рядом с нами. — Все в порядке? — спрашивает у девочки и, когда та кивает, переводит взгляд на нас. — У вас? Не напугал? — смотрит на Марка.
Тот машет отрицательно головой, а потом смело выходит из-за моей спины.
— А можно погладить? — спрашивает, глядя на Аду большущими глазами.
— Можно, — улыбается Ада. Боже, как же я хочу поцеловать ее улыбку.
Ада берет Айка за ошейник, командует замереть и кивком разрешает моему сыну погладить пса.
— А у нас только котик. Его Хэлл зовут.
Она смеется. Как же я скучал по ее смеху. Напрягся всем телом. То чувство, когда надо контролировать движение каждой мускулы, иначе не удержусь — руку так и тянутся притронуться, погладить, прижать к себе
— Ада, я замерзла, — шепчет тихо девочка. Кается, я знаю, кто это. Лука говорил, что у Сливки есть сестренка. По возрасту, вроде, подходит.
— Мы с Марком как раз хотели пойти выпить какао. Может, с нами?
Глава 27. Ада