Отправляем наш пирог на ночь в холодильник, а сами пьем чай с вкуснейшими самодельными гамбургерами.
— Очень я люблю у тебя ночевать, — с набитым ртом говорит Ева. — У тебя можно есть вредности.
— Поэтому и можно, что не часто ночуешь. А вот если бы мы жили вместе, то не видать б ты вредности, как своих ушей, — убираю выбившуюся прядку за ушко.
Очень быстро подкрадывается ночь.
И куча мыслей. Уф, неужели нельзя думать о чем-то другом, кроме как об Адаме?
Заставляю себя уснуть, но куда там. Засыпаю в итоге ближе к 3 ночи.
А в 7 уже просыпается Ева и требует свой кусок чизкейка.
Кормлю ее завтраком, выгуливаю Айка, гоню ненужные мысли.
Играем с Евой в настолки.
Надеюсь, что она заиграется и не захочет никуда идти.
Куда там. В 12.00 подлетает и призывает начать сборы. Ведь ее ждет мальчик Марк и большой дядя.
Очень большой, как викинг.
Сперва хотела надеть теплый комбинезон, но в последний момент надеваю теплые леггинсы и любимый оранжевый свитшот оверсайз.
Перед выходом смотрюсь в зеркало — глаза горят. Я могу сделать рожу кирпичом, я могу говорить абсолютно без эмоций. Но я не могу убрать этот блеск из глаз.
Они ждут нас. Я вижу издалека неоново-салатовую шапку Марка. Киваю Еве, бережно державшей пакет с вкусняшками для Хэлла, в сторону Марка и она срывается и бежит к ним. Марк, смотрю, тоже подпрыгивает в ожидании, но руку отца не отпускает.
— Ну что, Айк, поможешь пережить мне сегодняшний день? — спрашиваю у пса. Дожила.
— Здравствуй, Адам. Привет, Марк, — здороваюсь, подходя к нашим сегодняшним спутникам, упорно избегая взгляд Адама.
— Привет, — умеет он сказать так, что сразу толпы мурашек танцует твист на моей коже.
Марк улыбается папиной улыбкой, здоровается и переключается на Еву.
— Па! Смотли, сколько тут всего для Хэлла! Вот он будет лад!
— Здорово! Скоро он у нас превратиться в колобка на ножках.
Марк хохочет, а мы с Евой улыбаемся. Она довольна, что ее угощения пришлись по душе хозяевам Хэлла.
Когда мы сюда ехали, я все думала, о чем говорить, как вести. Ну что вообще делать мне рядом с Адамом? Но как-то получилось, что сперва дети начали играть в снежки. Потом к ним присоединился Айк, которого пришлось спустить с поводка. А потом мне в бок прилетел снежок.
— Поиграем, Ада?
— Ты серьезно?
— Ой, а давно ты выросла?
— Поиграем, Адам!
Делаю большой снежок и запускаю в Адама. Уворачивается, гад!
— Снежки ты хуже шмаляешь, чем раздаешь удары, — дразнит меня Адам.
Это, черт возьми, вызов.
И я вступаю в бой.
Боже, давно я так не смеялась.
Эти трое объединились и начали стрелять снежками в меня, вместо того, чтобы замесить Адама. Он то цель побольше. А потом пошел замес "каждый сам за себя" и мы по очереди забрасывали друг друга комками снега. Даже Айка.
Девяносто шесть минут.
Столько времени прошло, прежде чем дети замёрзли и стали проситься в тепло.
— Тетя Сливка, пойдем какао пить?
Что? Как он меня назвал?
Адам улыбается такой счастливой улыбкой, что я сперва залипаю на ней, а потом как-то взгляд сам перемещается к его глазам и я замираю.
Ну все, он меня поймал. Или же это я снова разрешила себе быть пойманной?
— А пойдемте есть чизкейк? Ада, давай их пригласим?
Блин, Ева, что за подстава? Но Ева не успокаивается на этом.
— Вы знаете, Ада готовит самые вкусные десерты. А вчера мы вместе готовили, я помогала. Мы, правда, утром уже съели по кусочку. Но там еще много осталось. Всем хватит. Только я не знаю, как много ест дядя Адам, — последнее предложение сестренка произносит уже тихо.
— С удовольствием бы съел ваш чизкейк, — говорит Адам, и я снова задаюсь вопросом, зачем это ему. — Знаешь сынок, тетя Сливка всё готовит очень вкусно. Думаю, после ее десерта ты не захочешь больше есть из магазина.
Сажусь перед малым на четвереньки.
— Меня зовут Ада, не Сливка.
— Как папу? — не понимает малыш.
— Папа — Адам, а я — Ада.
— Нет, ты — Сливка.
— Ну Сливка, так Сливка, — сдаюсь. — Идем пробовать наш чизкейк?
— Да!!! — в один голос Ева и Марк.
Глава 28. Из мыслей Адама
Эта глупышка думает, что я не замечаю, как она пытается слиться. Уверен, она думает, что отлично шифруется и умеет скрывать свои эмоции. А я все вижу.
Вижу каждый ее взгляд, брошенный украдкой.
Вижу, как напрягаются ее плечи каждый раз, как произношу ее имя.