Надеюсь, операция помогла и болеть башка больше не будет. Когда только это узнаю? Потому что пока она вообще не перестает болеть. Но ловлю себя на том, что болит она как-то по-другому. Даже сам себе объяснить не могу.
На третий день моего пребывания в больнице дядя Паша решил почувствовать себя Богом. "Встань и иди", так он мне сказал.
Страховали с двух сторон меня — крестный и Лука. Это были самые тяжелые десять шагов в моей жизни. Последние два почти повис на брате. Такое ощущение, что я просто забываю, как менять ноги.
— Дядь Паш, — когда остаемся с ним одни, решаю уточнить. — Я как очнулся, плохо стал видеть. Никак не могу сфокусироваться. Все плывет. Это пройдет?
— Так. А чего молчишь?
— Да не хочу при Аде говорить, она итак волнуется, маленькая.
— Ада твоя — "крепкий орешек". Она собиралась тебя чуть ли не на себе носить, если вдруг у тебя ноги откажут, так что, если про зрение узнает, наверное, еще и обрадуется, что легкой кровью отделались. Пока, конечно, судить рано. Будем смотреть в динамике. Ну обязательно консультация окулиста, завтра приглашу. А Аде скажи. И смотри, не потеряй такую девочку.
— Ни за что! Второй раз я такой ошибки не сделаю.
— Второй раз? — хмурит брови крестный.
— Долгая история. Потом расскажу.
— Твое право. Ладно, пошел я, дел по горло.
Ада каждый день у меня. Отлучается домой, конечно. Погулять с Айком, переодеться, посидеть с Марком, когда ко мне Лука приезжает. Я так к этому привык, что сейчас в пустой палате мне неуютно.
Интересно, как Ада отреагирует, что после выписки я их с Айком заберу к себе. Откажется? Хм, тогда остается другой вариант — к ней переезжать.
Поскорее бы домой. Принять ванну, полежать на своей кровати…
Я, как и все мужики, ненавижу болеть и чувствовать себя беспомощным, тем более настолько, что порой встать с кровати самостоятельно, является проблемой.
Хорошо, что почти все лекарства мне колют в бабочку на руке, а то бы еще и сидеть н смог нормально от такого количества.
Хотя, если б мне их колола Слива моя, мммм.
Глава 36. Ада
Мне не нравятся больницы. Я вообще не любитель этих муниципальных заведений. Хоть частное оно, хоть государственное. В частном посимпатичнее, суть та же. Та же бюрократия.
Пока Адам спит под действием снотворного, а спит он сейчас очень много и очень крепко, решаю ненадолго пройтись — размяться и заодно попить кофе. Видела автомат на первом этаже, возле регистратуры. Погода за окном хмурая, как и мое настроение. Хочется спать. Лечь в обнимку с Адамом — залезть к нему под крылышко, включить какой-нибудь скучный фильм, чтобы с чистой совестью под него и вырубиться.
Но пока это отложенное желание, хотя ближайшие пару недель после выписки Адама именно так я и планирую проводить время.
Пока спускаюсь по лестнице, думаю, по каким критериям распределяют этажи для отделений. Шестой этаж — травматология. Это чтобы при экстренной ситуации, когда блокируются лифты, травмированные люди точно не спаслись?
Пятый этаж — кардиология. Привет сердечникам после приступа.
На всех, конечно, первого этажа не хватит, но по мне, лучше бы делали максимум три этажа, но длинное здание с множеством ответвлений.
На первом этаже куча народу. И очередь к автомату с кофе. Вот не могли они на каждом этаже поставить по такому, не пришлось бы топать с восьмого на первый, а потом обратно.
Пока стою в очереди, рассматриваю посетителей. Как раз часы приема. Почему бы не пускать посетителей в палаты, не было бы такой толкучки в фойе. Еще все с сумками-передачками. И как всегда ни кресел для всех, ни скамеечек.
Взгляд постоянно останавливается на девушке в черной толстовке, в капюшоне. Она стоит у окна, смотрит на улицу. Немножко дерганная. Одна стоит. Уже минут семь точно.
Но тут к ней подходит женщина медработник, протягивает ей белый халат.
О, блат. Кто-то пойдет прямо в палату.
Моя очередь, оплачиваю, запускаю агрегат и возвращаю свой взор обратно в зал. Как раз подъезжает лифт, открываются двери, и девушка в черной толстовке заходит в кабинку. Нажимает кнопку нужного ей этажа и когда двери начинают закрываться, она стягивает с головы капюшон.
И я вижу ее лицо в зеркале лифта.
У меня весь воздух из груди вылетает.
Это Камилла.
Но что ей тут делать?
Этой нервной, истеричной особе, которой самой бы не мешало пролечиться в больничке, только другой направленности. В психоневрологическом диспансере.
Почему-то сердце стучать начинает в бешеном ритме.