Да и вообще, я как будто к жизни по-другому стал относиться. Более осознанно и ответственно.
Мне есть для кого жить.
Они встречают меня плакатами. Уже на первом этаже возле лифта на листке А4 написано "Папа, с возвращением" и нарисован зеленый воздушный шарик. Он, кстати, всегда выбирает именно зеленый шар.
Аккуратно отрываю лист и с ним захожу в лифт.
В лифте такой же листок А4. "Поднимайся скорее, мы тебя ждем" и куча сердечек.
Улыбаюсь от всей души, а Лука фотографирует меня. Эту записку тоже снимаю. Не оставлю же я ее, чтобы кто-то левый думал, что это его ждет моя семья.
На двери в мою квартиру лист формата А3. Подготовились.
"ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СЧАСТЛИВУЮ ЖИЗНЬ"
Звездочки, нарисованные рукой моего сына. Отпечатки губ Ады.
Тяну руку снять и этот плакат. Никогда не выброшу.
— Стой! — Одёргивает меня Лука. — Фото на память.
Даже не сопротивляюсь. Я хочу, чтобы эти моменты были не только в памяти, но и на цифре.
Звоню в дверь.
— Папкаааа! — слышу за дверью крик сына.
Волшебный обед. Не только потому что вкусно. Потому что мои родные рядом. Звал дядю Пашу, но он чуть ли не открестился от меня. Говорит, что на полгода вперед со мной навидался.
— Пап, а ты так и будешь с банданой ходить? Ты теперь рокер? А мотоцикл купишь?
— Если он купит мотоцикл, я твоего папу прибью, — мило улыбается Ада моему сыну.
— Просто под банданой у меня шрам. Он еще не зажил до конца. Выглядит не очень красиво, честно говоря. Поэтому не хочу тебя пугать.
— А как покушаем, ты мне покажешь? Я после еды не забоюсь.
— Даа, после такой еды и умереть не страшно, — вставляет Лука, за что получает от Ады полотенцем.
Марк хихикает. Я улыбаюсь. Ада бурчит что-то под нос, а Лука притворно потирает "побитое" плечо.
Лука собирается, предлагает отвезти Аду. Я хочу сказать, что она никуда не поедет, но Ада меня опережает.
— Лука, я как раз хотела тебя попросить. Погуляешь с Айком?
— Нормально ты придумала. Ты остаешься в тепле и уюте, а я, значит, на холод. Вы решили меня сегодня заэксплуатировать? Конечно же я погуляю, — даже не дав нам вставить слово, соглашается брат.
Уже когда еле-еле уложив Марка, мы выходим с Адой из детской, я обнимаю ее со спины и прижимаю к себе. Она откидывается на меня и глубоко вдыхает.
— Я тут решил, маленькая, — веду носом по ее щеке, шее, — Что ты теперь будешь жить здесь. Завтра привезем твои вещи и Айка.
Ада замирает.
— Ты решил?
— Да. И, ты уж прости, это не обсуждается, — начинаю покрывать ее плечи поцелуями до тех пор, пока она снова не расслабляется. — Можем, конечно, и у тебя. Но все вместе.
— Хорошо.
— Да? — прижимаюсь к ней. Хочу, чтобы она чувствовала, как я ее хочу.
— Да. Но есть одно условие…
— Какое? — я готов на что угодно.
Ада разворачивается в моих руках, смотрит мне в глаза и начинает тянуться за поцелуем. Замирает в миллиметре от моих губ.
— Никакого секса, пока ты не разведешься, — разворачивается и уходит в спальню.
Стервочка фиолетовая.
Моя.
Глава 38. Ада
Боже! Как я счастлива! Просто невероятный месяц!
Месяц бесконечной любви.
Месяц нежности. Месяц улыбок. Смеха. Месяц совместных завтраков, обедов и ужинов.
Месяц счастья.
Адам отделался "малой кровью", как мы называем его миопию. Но есть очки. Ждем, когда его волосы отрастут, чтобы уже подобрать какие-нибудь супер стильные очки. На голове уже ёжик. Он, конечно, надумал прическу, как у Луки — длинные волосы, чтобы прятать шрам. Но это такие мелочи.
Сегодня у нас два важных события.
Сегодня день развода Адама. Я его жду у нас дома, потому что мне надо к вечеру успеть приготовить праздничный ужин на событие номер два.
Мама, Григорий и Ева придут официально "знакомиться" с Адамом. Они, конечно, виделись по видеосвязи во время наших разговоров, но в гости еще не приходили. Сказали, что Адаму после операции не до гостей и дали нам время.
— Сливка, а можно я тебе помогу? — выводит меня из мыслей Марк.
— Оу. Конечно, мне как раз нужна твоя помощь! Пожалуйста, порежь эти огурцы, хорошо? Я сейчас их вдоль разрежу, а ты уже на дольки.
Мать Марка, Камилла, по словам Руслана Руслановича, в какой-то частной клинике за границей. По мимо постродовой депрессии у нее еще какое-то расстройство. Поэтому разводом занимался адвокат и Руслан Русланович, от имени дочери.