— Если ты не ослабишь хватку, то я умру прямо сейчас от болевого шока, — выдаю мужу и он тут же убирает руки. — Эй, на место верни. Только не так сильно. Это их законное место.
— Я тебе уже говорил, какая ты невероятная, Ада?
— Хм… дай-ка вспомню. Мммм… да, но ты можешь сказать еще раз, мне нравится, когда ты это говоришь, — шепотом отвечаю, потому что в кроватке завошкался сынок.
— Мне кажется нет таких слов, чтобы описать мою любовь к тебе. Любовь и благодарность, — шепчет мне в ухо мой любимый мужчина.
— Я знаю. Я все знаю, Адам. Потому что я чувствую тоже самое.
Эпилог
Сегодня моему сладкому мальчику два года. А я надышаться на него не могу.
Вот он, передо мной, сидит в песочнице. Я делаю с помощью ведерка большие куличи, а Марк из формочек делает маленькие куличики, которые Маратик усердно разламывает лопаткой. Марк его по-доброму журит, а малой только смеется в ответ и требует сделать еще один куличик.
А я… Каждый день прошу время течь помедленнее, потому что не успеваю насладиться им. Он каждый день такой разный.
Я немного сумасшедшая мамаша, слишком паникую. Наверное, если бы Адам меня не тормозил, я б закрыла Маратика в самой высокой башне на необитаемом острове, предварительно переселив оттуда всю живность.
Адам же, как всегда спокойный и рассудительный. Благородный папаша)) Но, когда, Марк подавился не пойми откуда взявшимся кусочком пакета от трубочки для сока, то именно Адам растерялся. А я, сама себе удивилась, поспешила на помощь. Уже когда все было позади, тогда только меня накрыл страх.
На любовь Марка и Марата можно смотреть вечно. Марк — самый главный помощник. Все принесет, все разложит. Когда пришло время вводить прикорм — он и кормил братика, и рот вытирал. Мы с Адамом налюбоваться не можем этой парочкой.
Марк учит Марата говорить слова, рассказывает сказки, которые уже знает сам, ну и первый угостил братика конфеткой. Правда, братику тогда было всего лишь десять месяцев.
Часто к нам в гости приезжают Ева с Наташей, повозиться с малышами. Они очень подружились. И между собой, и с мальчиками моими.
Остаются с ночевкой, хорошо, что площадь позволяет.
Когда Марату было восемь месяцев я начала печь на заказ. Торты, капкейки, безешные и простые пироженки. Я отвлекалась от бесконечно повторяющихся будней, общалась с людьми, которые не входят в мое ближайшее окружение. А на первый день рождения Маратика мой замечательный муж подарил мне маленькую, но такую уютную кондитерскую. Я плакала от счастья, что у меня такой потрясающий, чуткий и вообще охрененный мужчина.
А через полгода Адам, не сказав мне ни слова, продал свою квартиру, в которой мы жили и купил в новом микрорайоне четырёшку. Наш ЖК огорожен забором, что мне, как счастливому обладателю двух мальчишек, это очень импонирует. На территории шесть трехэтажных домов по четыре подъезда в каждом. На каждом этаже две или три квартиры, в зависимости от количества комнат. Этакий частный сектор в черте города.
Так что соседей не много, и уже почти всех знаем, особенно тех, кто с детьми.
Особенно мной любимы сосед с соседкой из дома напротив. Муж и жена. Лука и Ольга.
Возле забора замечаю какую-то женщину. Она стоит, прижавшись к прутьям забора. Сперва отвела от нее взгляд, а потом резко вернула обратно. Мысленно благодарю мужа за то, что купил квартиру с огороженной территорией.
За забором стоит Камилла, мать Марка.
Отворачиваюсь от нее, но, когда, по моим внутренним часам проходит минут двадцать, поворачиваю голову и вижу ее на том же месте.
— Марк, присмотри за Маратом, хорошо?
— Ладно, а ты куда?
— Сейчас я вернусь, я буду рядом.
Встаю, и отряхнув руки от песка, иду к ней. На всякий случай замираю, не дойдя три шага до женщины.
— Привет! — тихо произносит мама Марка.
— Ты что тут делаешь, Камилла?
— Ада, я пришла увидеть сына. Не прогоняй меня, я тут только постою. Я уже давно прихожу, подальше стояла и вы меня не видели. А сегодня не смогла удержать себя на месте. Не прогоняй, пожалуйста, — так же тихо и не смотря на меня.
Молчу и в первый раз не нахожу, что сказать.
— Ты стала хорошей мамой для Марка, спасибо за это. Ты смогла, а я нет.
— Камилла, ты здорова? Я про твое душевное состояние.
В первый раз она смотрит твердо мне в глаза.
— Я не сбегала из клиники, если ты об этом. Меня выписали оттуда, когда посчитали, что со мной все в порядке.