В городок, расположенный примерно в тридцати километрах от печально прославившегося города Святой воды — Нойлютерштадта, — Кожедуб прибыл на поезде…
14
В железнодорожном поселке
Вера Кузнецова медленно поднималась по обшарпанной лестнице со сбитыми ступенями на свой пятый этаж. Лифт почему-то не работал. Пустая кабина стояла с раскрытыми дверями на третьем этаже. Кузнецова возвращалась с работы на железной дороге. Несколько раз перекладывала из руки в руку огромную сумку с продуктами — купила в ближайшем магазине.
Как только вошла в подъезд, сразу стало не по себе. Последние дни инстинктивно чего-то боялась. Убийство депутата Апельсина, страшная история Святой воды, сгоревший пансион, стрельба на студенческой дискотеке… Соседи всегда, с того самого момента, как в их квартире поселился Мандарин, относились к ней и дочери враждебно. Теперь точно жди беды!..
Почему не работает лифт?.. Она остановилась, начала тревожно прислушиваться. В подъезде было тихо. Подозрительно тихо…
«А и черт с ним! Пусть будет что будет! Надоело жить в постоянной тревоге!» — с отчаянием подумала Кузнецова и решительно пошла вверх. — «Главное, чтобы с внуками ничего не произошло!»
До квартиры оставалось каких-нибудь пара лестничных маршей.
Вот и ее железная дверь. На площадке — никого. Из-за соседских дверей не доносится ни звука. В ее квартире тоже тихо… Что-то это подозрительно!.. Мандарин должен быть уже дома, сидеть с детьми. Дочка Танечка на работе… Нервничая, Вера Кузнецова начала нажимать на звонок. Никто не открывал. По-прежнему из-за двери не доносилось ни звука. Теперь уже не сомневаясь — что-то произошло, Кузнецова трясущимися руками полезла в сумку — искать свои ключи, лежавшие где-то на самом дне… Не сразу всунула ключ в замочную скважину. Наконец дверь подалась вперед…
С ужасом Вера Павловна вступила в собственную квартиру. В этот миг она прокляла все: и тот день, когда ее дочка Танечка познакомилась с Сергеем Мандарином, и то, что она не смогла отговорить ее от этого брака… Из ванной комнаты доносился негромкий звук льющейся воды!..
На миг в голове у Кузнецовой мелькнула надежда: «Слава богу! В ванной, не слышит!» Она подскочила к двери ванной, рванула ее на себя, чего прежде никогда бы делать не стала… Дверь резко распахнулась. В ванной никого не было, горел свет, струя воды била в раковину и исчезала в горловине. От ужаса у Кузнецовой подкосились ноги. Уронив сумку, перескакивая через покатившийся кочан капусты и картофелины, она ринулась в комнаты… «Дети!.. Где дети?!»
Ворвавшись в комнату, она в изнеможении, едва живая осела на пол: внуки мирно спали в своих кроватках… Слава богу!.. «Но где Мандарин?! И почему они спят в это время?!»
Она поднялась и прошлась по комнатам… Сергея нигде не было, квартира была пуста. «Этого не может быть! Он бы никогда не оставил детей одних!..»
И вдруг страшная догадка мелькнула в голове Кузнецовой: зачем в ванной оставлена вода?! Намек?!.. Это «Святая вода»?!.. Мол, сами не пейте! В ужасе Вера Павловна представила, как завтра, нет, почему завтра? Уже сегодня по всем телеканалам начнут показывать их городок, произносить попутно «Нойлютерштадт» и эти страшные слова «Святая вода»…
Какая-то дикая фраза всплыла в голове Веры Павловны: «Я его приютила, я себя и убью!» Она подошла к телефону, позвонила в милицию и без всяких объяснений попросила приехать к ней домой, назвала адрес. Затем сказала: «Срочно оповестите — вода отравлена!» Потом пошла в ванную и набрав под краном горсть воды, выпила ее и принялась ждать… Она знала — смерть вскоре наступит.
«Я его приютила, я себя и убью!»
Затем она выпила еще воды… К тому моменту, когда в Дверь отчаянно забарабанила милиция, а город был охвачен паникой, Вера Павловна была жива, но практически невменяема.
«Не виновата! Испугалась! Хотела предупредить!.. Где он?» — выкрикивала она сквозь рыдания. Ее увезла «скорая помощь».
Меж тем Мандарин, так странно исчезнувший из квартиры, домой так и не пришел… Вода, конечно же, отравлена не была. Железнодорожный поселок не стал Нойлютерштадтом. Во всяком случае, пока…
15
Кожедуб как-то давно уже бывал в Германии. Тогда он еще не работал в САГЕН, и это была поездка по обмену между российскими и немецкими стражами порядка. Бродя со своим новым знакомым — толстым и светловолосым немецким полицейским — по шикарным улицам большого немецкого города, Кожедуб был несколько удивлен и разочарован. Он представлял старинные немецкие города эдакими заповедниками средневековой старины с узкими живописными улочками, вросшими в землю домами горожан-бюргеров с толстенными стенами и маленькими узкими оконцами, мощными крепостными башнями… Но ничего этого не было. Была современная, казавшаяся Кожедубу совершенно безликой, архитектура, одинаковая от Гонконга до Нью-Йорка. Если бы не небольшое число старинных зданий, можно было вообще подумать, что он находится в каком-то современном, совсем недавно отстроенном на пустом месте городе… Немецкий коллега объяснил: в этом предположении Кожедуб недалек от истины… Вторая мировая война… Налеты английской и американской авиации в последний период были устрашающи. Тысячи самолетов волна за волной сбрасывали бомбы на немецкие города, сея смерть и тотальное разрушение. Знаменитый Кельнский собор — гигантский шедевр готической архитектуры, строившийся три сотни лет, — уцелел только лишь потому, что летчики получили специальный приказ не сбрасывать на него бомбы. Так что узкие средневековые улочки действительно когда-то существовали… Но в какой-то момент они превратились в широкие открытые пространства, засыпанные горами щебня. Прежняя Гроссдойчланд — Великая Германия — перестала существовать. История преподнесла немцам суровый урок и еще раз доказала, что война несет народам одно лишь зло. Однако, как по секрету рассказал Кожедубу все тот же немецкий коллега, когда в 1947-м в западной зоне оккупации планировались свободные выборы, американцы провели среди немецкого населения секретный социологический опрос…