— Вы замечательно выглядите, госпожа Анна, но неужели вы пойдете на эту прогулку? Вы же злы на него, хотя я и не понимаю почему.
— Не будь смешной! Конечно, я пойду.
— Значит, вы передумали? И больше не злитесь?
— Ну, вот еще! Фон Мессинги не прощают предательства!
Анна подошла к зеркалу и накинула на плечи шаль, поданную девушкой.
— Неплохо, — произнесла она, придирчиво себя оглядев, — могло быть и лучше, но для графа сойдет. Ты была внизу? Что там? Князь со Скворушем вернулись?
— Еще нет. Мне сопровождать вас?
— Зачем это. Не говори глупостей. Это всего лишь провинциальный замок. Мы же не в столице, чтобы так тщательно соблюдать этикет. Нет. Останься. Займись чем-нибудь.
Как бы она не храбрилась перед служанкой, баронесса вышла из парадных дверей, слегка волнуясь. Ей было далеко не безразлично, как она покажется графу теперь, при свете дня. Злость на его утренний поступок, уже почти улеглась, но появилась расчетливая уверенность, что он не тот человек, который ей нужен, не заслуживает ее, а потому она поступит с ним просто. Заставит на себе жениться, но теперь он будет жертвой.
Отец бы ее одобрил, недаром он твердил, что чувства не должны руководить ее поступками. Это она должна играть чувствами других. Плакать где надо, смеяться, где должно. Влюблять, но не влюбляться самой. И абсолютно всегда, просчитывать каждый шаг, знать, что и когда сказать, когда промолчать. 'Не верь мужчинам, опасайся женщин. Будь умнее, помни, жизнь — игра. Ты, девочка моя, красива и умна, а значит, можешь добиться многого. Слова лишь воздух, а бумага легко горит. Надежно только золото и сталь'.
Он прав, как всегда, ее папенька, есть только три вещи в мире, которые действительно важны — сила, хитрость и богатство. Сила есть у ее отца, известного кондотьера — пять сотен наемников, которые она может предложить графу, хитрости — у нее тоже хватит, богатство — даст ей граф, вместе со своим именем и положением в обществе. Вот только немного потерпеть. И все у нее получится — отец еще будет ею гордиться!
Ее немного разозлило и то, что он заставил ее взбираться на стену. Однако лестница оказалась достаточно удобной, а открывшийся перед баронессой вид на горы Ермунганда, и уверенность, что граф почти в ее руках, заставили на время забыть ооб всех своих обидах.
— О, граф, — воскликнула она, заметив приближающегося к ней Людвига, — как же здесь красиво!
— Здравствуйте, баронесса! — граф немного растерялся от такой встречи, но, заметив, что девушка выглядит довольной, поспешил согласиться, — вы правы!
— А вам не нравится? Вы совсем не смотрите вокруг!
— Да, — чуть рассеянно отозвался граф, — вид прелестный, но глаза мои полны вами, Анна!
Она посмотрела на него сквозь ресницы и спросила самым нежным голосом:
— Вы это серьезно, граф? Или смеетесь над бедной девушкой, волею судьбы оказавшейся в вашей власти?
— Клянусь вам, Анна. Я серьезен как никогда. У меня и в мыслях не было смеяться над вами. И о какой власти вы говорите? Вы здесь гостья.
— Гостья? — задумчиво переспросила она, и неторопливо пошла вдоль зубцов стены, краем глаза следя за графом, который поспешил вслед за ней.
— Ну, разумеется, — ответил он, — самая желанная гостья в моем замке.
— И только? — баронесса бросила еще один взгляд из-под ресниц, изящно повернув головку.
— Больше чем гостья! — Отвечал Людвиг, немного растерявшись. И добавил с жаром, — любое ваше желание — закон для меня!
— О! Как это мило с вашей стороны, Людвиг! Неужели любое?
Граф подтвердил, что конечно, как может быть иначе, но вопрос задал с осторожностью:
— А что бы вы хотели?
Баронесса весело засмеялась. Граф был очарован ее переливчатым смехом, но в то же время раздосадован, подозревая, что смеется она над ним.
— Я бы хотела, чтобы вы продолжали идти рядом, дорогой граф, и развлекали меня беседой.
— Это самое малое, что я могу для вас сделать! — воскликнул он. — Анна, я хотел бы показать вам замок, здесь много древних, потаенных местечек…
Неспешно шагая рядом с ним, Анна улыбалась на его пространные рассказы о замке, которые он слышал от отца. Как же он бесил ее этим. Неужто не понимает, что ей это совершенно не интересно. Впрочем, кажется, он больше смотрит на нее, чем думает о замке. Значит пора этим воспользоваться, да и зачем ждать! Чем быстрее она покинет этот тоскливое местечко, тем лучше, но пока она здесь, что мешает ей развлечься? Судя по всему, граф на многое готов пойти ради нее. Тем хуже для него!
— Вы так интересно рассказываете! — Произнесла она вслух. — Что мне невольно вспомнился наш замок. И мой любимый отец! Я так соскучилась по нему, Людвиг! Ах как бы я хотела отправиться домой сейчас же…
— Боже мой, Анна! Зачем вы это говорите? Вы же разбиваете мне сердце! Погодите, вы плачете? О, милая баронесса, простите. Я такой невнимательный. Ну улыбнитесь же. Слезы на ваших прекрасных глазах очень удручают.
Анна смахнула единственную слезинку, которую удалось выдавить и благодарно на него посмотрела:
— Ах, Людвиг! Вы один меня здесь можете понять. Ведь и вы долгое время жили в столице! У нас с вами так много общего!
— Да, Анна, я вас очень хорошо понимаю! — С жаром ответил он.
— Правда? Сама судьба послала мне вас, Людвиг. С кем еще я могла бы поговорить о том, что так дорого мне. Жаль только, что у вас не так много времени на пустую болтовню со мной. Ведь вы здесь хозяин. У вас много забот важнее, чем мои глупые воспоминания.
— О нет, Анна, вы ошибаетесь! Говорить с вами, слушать вас — для меня это настоящее счастье. Дела подождут, мне слишком хорошо рядом с вами. Прошу вас, располагайте мной.
— Вы напомнили мне отца, — она устремила взгляд вдаль, словно и правда предалась воспоминаниям, — он всегда находил для меня время, заботился, что бы я не скучала, хотя управление поместьем забирало у него тоже очень много времени.
— Я рад, что напомнил вам отца, — сказал граф с легкой досадой, — но поверьте, я испытываю к вам отнюдь не отцовские чувства.
Анна серьезно взглянула в его глаза и этот взгляд все длился и длился… Как же это отличалось от того, что она испытала со Скворушем! Она ничего похожего не чувствовала к этому мальчишке! Но граф, похоже, испытывал мгное. Он побледнел и взгляд его стал голодным и страстным. Анна даже испугалась на мгновение, что зашла так далеко, резко отвернулась. Глубоко вздохнув, она защебетала, словно ничего не случилось:
— Как же весело у нас было! Поездки верхом, катания на лодках. Право граф, вы должны как-нибудь навестить меня там. Отец устраивает замечательные балы. Видели бы вы меня в тех нарядах, что папочка заказывал в Париже! Ах, я так скучаю по этим платьям. Признаюсь вам по секрету, граф, я ведь была жуткая модница в столице.
— Понимаю! — Хрипло произнес Людвиг. — Мне тоже нравится верховая езда и балы. Но что стоит устроить это здесь. Я куплю вам лошадь…
— Ах нет — я не слишком хорошая наездница. Предпочитаю путешествовать в карете.
— У вас будет карета! Обещаю! И бал можно устроить. Если вы этого захотите.
— Вы правда сделаете это для меня? — Тихо спросила она.
— О! Клянусь вам, Анна. Это самое малое, что я готов для вас сделать. И если вы хотите бал, будет бал. Созовем соседей…
— Значит бал будет? О, Людвиг, я вас просто обожаю! — Такой доверительный тон давался ей особенно легко. С графом ей и в самом деле было просто. Ей даже не пришлось просить о бале, сам предложил. Что ж, надо и об остальном позаботиться. — Жаль только, что я не могу вам позволить его устроить только из-за моей прихоти.
— Я сам этого хочу! — Твердо ответил Людвиг.
— Ох Людвиг, но я ведь не смогу на него пойти!
— Но почему?
— Это платье — все, что у меня есть.
Она посмотрела на него с грустью.
— Ваше платье великолепно, но вы правы. — Проговорил он, окинув жадным взглядом ее фигуру. — Милая Анна, ведь можно заказать платья здесь, в городе!