— Ах, Людвиг, вы такой умный! Мне это и в голову не пришло.
Прогулка продолжалась почти час, за это время граф не только рассказал, как именно он собирается устроить бал в ее честь, но и любезно показал своей гостье все достойные ее внимания места и закоулки Чернагоры. Они оживленно общались и нагулявшись на прозрачно-чистом горном воздухе, разбудили здоровый, присущий молодости аппетит, решили не откладывая и не дожидаясь князя и остальных русинов отобедать вдвоем.
За обедом непринужденное общение между ними продолжилось. Приступая к ароматной чашке чая, Анна спросила:
— А что разбойники, так и сидят в подземелье?
— Вам интересны эти мерзавцы? — удивился граф.
— Мне интересно, что с ними будет, после того, как они убили без жалости охрану каравана — и целые сутки держали меня в страшном темном подвале. Надеюсь вы не собираетесь просто отпустить их?
— Ну что вы, Анна, они ответят за каждую слезинку, пролитую вами.
Баронессе понадобилось немало самообладания, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Ни одной слезинки она не припомнила. Разве что принять во внимание Лизи. Та пролила немало слез оттого, что убили начальника охраны каравана, который оказывал горничной знаки внимания и очень ей нравился. Анну это немного раздражало, но видя как убивается Лизи — она ей даже посочувствовала тогда.
— Спасибо, граф, — сказала она тихо, опустив голову, словно даже воспоминания были для нее тяжки.
— Анна, клянусь, эти негодяи умрут до заката! — горячо воскликнул граф.
Вид горестно склоненной головы баронессы, образ страданий и мук причиненных ей бандитами привел его в странно смешанное состояние ярости, сочувствия и праведного гнева.
— Обещаю вам! Вы довольны? — с тревогой и ожиданием задал он вопрос.
Анна подняла голову и посмотрела на него с такой благодарностью, что граф вспыхнул и несколько секунд не мог оторвать от нее восторженного взгляда.
— Пожалуйста, граф, — сказала она, улыбнувшись самой мягкой улыбкой, — не смотрите так! Вы смущаете меня.
— Но, Анна! Как я могу не смотреть! Однако ваше слово — для меня закон. Обещаю больше не смущать вас. Пожалуйста, вы должно быть голодны, угощайтесь. Для меня истинное наслаждение просто находится рядом с вами!
Вполне удовлетворенная достигнутым эффектом, баронесса отдала должное замечательному горному меду и нежнейшим кренделькам, испеченным по особому рецепту супругой Отто Штаделя.
Когда обед благополучно подходил к концу Витред, лично прислуживавший за столом, подойдя к графу шепнул ему что-то на ухо. Людвиг заинтересованно посмотрел на него и отбросив салфетку, сказал:
— Зови их, а я все думал, когда же они соизволят явиться, совсем не плохо для старых перечниц! Так сколько их, говоришь?
— Сам городской голова Гребенска — Михал Окора и четверо членов градского совета.
— Отлично, распорядись, чтобы в приемном зале поставили стулья для пятерых гостей. А им скажи, пусть подождут, я скоро появлюсь.
— А вы, Анна? — Граф пристально посмотрел в ее лицо, словно пытаясь угадать ее настроение, но больше любуясь правильными чертами, рыжими локонами, падающими на румяные щечки, прихотливо очерченным ртом, будто ждущим его поцелуя. Он сглотнул и продолжил слегка севшим голосом. — Хотите ли вы присутствовать на встрече? Не наскучит ли вам общество унылых и прижимистых стариканов?
— Что вы, граф, — Анна постаралась скрыть торжество, и скромно опустила глаза, — я с радостью готова сопровождать вас, Людвиг. Уверена, ваше общество скрасит любые неудобства и развеет скуку.
Он поднялся и подал ей руку. Анна, слегка помедлив, аккуратно сложила салфетку, лежащую на коленях, положила ее на стол и только после этого, поднялась и шагнула к ожидавшему ее Людвигу, положив свою маленькую ручку на рукав его камзола.
Граф улыбнулся ей счастливой улыбкой и повел в зал для приемов.
Людвиг, войдя в зал, где его ожидали представители Гребенска, небрежно кивнул в ответ на их почтительные поклоны и не спеша усадил баронессу в кресло, затем уселся сам и лишь выдержав некую паузу, разрешил почтенным старикам сесть. Городской голова и его соратники, поднявшиеся на ноги при входе графа, терпеливо ждали, их ничуть не смутило поведение нового хозяина Чернагоры.
Анна с любопытством рассматривала колоритных стариков, их окладистые белые бороды и пышные усы, тяжелые длиннополые давно вышедшие из моды кафтаны темных тонов, расчесанные на пробор седые головы. У градского главы на груди весела массивная серебряная цепь с круглым знаком, в верхней части которого был высечен Дракон Радов. В нижней располагался гребень с тремя зубцами, очевидно герб самого Гребенска, что означало — перед ними городской голова имперского города со всеми присущими по закону правами и привилегиями.
Анна почти наизусть знала большую часть имперских городов Вендии. Аланберг, Люблин, Белгород, Пандара, Судува и, конечно, Радославль, древняя столица империи — население, богатство, роскошь, размеры и могущество любого из них в сотни раз превосходило Гребенск. И не мало удивилась, что такое маленькое поселение, когда-то получило таки столь высокий статус.
Сам разговор Анну не заинтересовал. Граф наседал, наскакивая как молодой петушок, постоянно бросая на Анну взгляды, словно говоря: 'Смотри! Ловко я их!' Девушка в ответ лишь улыбалась, всем своим видом показывая одобрение. Старики в ответ не спешно отбивались, больше отмалчиваясь и бесконечно сетуя на бедность, плохой урожай, полностью прекратившуюся торговлю и отсутствие караванов, прежде регулярно проходивших через гребенской перевал, жаловались на банды, разорявшие округу, постоянные кражи скота и многие другие несчастья. Анна с усмешкой подумала 'Странно, что они не жалуются на порчу, сглаз и скисшее от домового молоко', но вслух свои мысли не выразила, предпочитая оставаться наблюдателем.
Тон и накал беседы постепенно возрастал, лица почти всех старцев раскраснелись, движения стали порывисты и лишились недавней солидной размеренности, только один из них, то ли плохо слышал, то ли дремал, не принимая участия в беседе — сидел с самого краю и щурился, как кот на солнце. 'Им на покой пора, песок уже сыплется!' — невольно подумала Анна.
Зато граф на удивление успокоился, понизил голос и стал говорить реже и короче, но каждая его новая фраза заметно воздействовала на голову и совет. Теперь он не напоминал Анне петушка, нет, это был уверенный, сильный хищник, нашедший слабые места жертвы и безжалостно разящий ее. Анне даже стало интересно, к чему они пришли. Она прислушалась к разговору:
— Итак, я требую в кратчайший срок — даю вам три дня, собрать деньгами все недоимки за прошлые года, а также выплатить натурой и деньгами, сколько найдете, налоги за этот. Завтра же начнете поставки продовольствия для замка, сколько и чего требуется, вам скажет чуть позже мой управляющий Витред.
— Но это невозможно, ваше сиятельство, — говорил Голова, как-то затравленно глядя на графа, — так быстро и столько много мы просто не способны собрать. Люди начнут возмущаться, это может привести к беде!
— Что приведет к беде, я уже сказал. — Жестко отрезал граф. — Так что говорю для вашей же пользы — не пытайтесь меня обмануть или разжалобить. Три дня! И ни часом больше. — Людвиг победно взглянул на Анну, и словно вспомнив о чем-то, произнес. — И еще, в темнице Чернагоры сидит три пленных бандита, я намерен сегодня же устроить суд. Вина их несомненна, но закон есть закон. Вы все, как городская власть, обязаны присутствовать на допросах и суде. Господа, — встав с кресла-трона добавил он, — предлагаю безотлагательно пройти за мной в подземелье, для допроса обвиняемых.
Обернувшись к баронессе, он сказал совсем другим тоном:
— Вы со мной, Анна? Я знаю, что вы этого желали, но пойму, если откажетесь идти. Боюсь, это не слишком приятное зрелище для вас!
— Я с вами, — твердо возразила она, посмотрев на него с уверенностью и достоинством, — пока я с вами, граф, я чувствую в себе достаточно сил, чтобы выдержать любое зрелище.
— Я очень ценю это, Анна! — Тихо ответил он, нежно коснувшись ее руки. — Тогда пойдемте. Не будем тянуть с этим делом.