Выехав из замка, Марица почувствовала, как устала она за этот долгий день, полный событий. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо и далекие перистые облака ярко алым цветом. Ни ветерка. На березках, росших вдоль дороги, казалось, ни один листик не шелохнется. Только цокот копыт Звездочки нарушал тишину, да пение одинокой птицы. Спокойно было вокруг, только на душе поселились вновь сомнения и какая-то непонятная тревога. Вот сказала князю, что уедет. А надо ли уезжать?
Любопытная белка, держа в лапках шишку, уставилась на нее глазками-бусинками с края дороги. Не боялась совсем. Дальше в траве смешно перебирал лапками ежик, топорща иголки во все стороны. Ворона сидела на низкой ветке сосны и тоже покосилась на девушку блестящим глазом. Звездочка бежала легким шагом, перестук копыт действовал умиротворяющее и девушка почти задремала, когда громкий стук копыт, приближающийся сзади, заставил ее проснуться и насторожиться.
Впрочем, тревога сразу улеглась, сменившись удивлением, когда она узнала белого коня князя. И скоро он поравнялся с возком и придержал Бурана, чтобы ехать рядом.
— Вечереет… — начал первым князь. — Я вот тоже в город собрался! Не помешаю?
Марица улыбнулась ему все еще немного сонной улыбкой и ответила:
— Нет, я только рада!
— И славно. Ты ведь здесь всех знаешь, Марица? Не подскажешь, где дом одного из советников, сухонький такой, улыбчивый, себе на уме старик, только не знаю имени…
— Это Пахом Саблин. Верный у тебя глаз, князь, Пахом из всех членов совета самый мудрый и решительный. Его дом почти в середине улицы стоит, один из самых старых в городе. Да и род их — Саблиных, старинный, еще со времен первого императора счет ведет. Если ты надумал со мной вместе ехать, покажу сама.
— Спасибо тебе, Марица.
Какое-то время ехали молча. Городские настежь открытые ворота, постепенно надвигались. Адам с удовольствием просто ехал, медленно покачиваясь в седле, осматриваясь кругом и никуда не спеша. Не так часто в последние годы выдавалось время вот так, без заботы и тревоги попросту ехать куда-нибудь не опасаясь кинжала в спину или подлого выстрела из-за угла.
Марице тоже было о чем помолчать, рядом с князем она почувствовала себя спокойнее, и опять чуть не задремала. Из сонного состояния вывело звук подков о камень, это повозка въезжала в городские ворота. Она поймала на себе брошенный искоса взгляд князя и решила задать пришедший в голову вопрос. Кто же еще сможет лучше ей помочь в таком деле.
— Можно ли узнать, что, кроме советника, тебя, князь, в город привело?
— Многое, — Адам хотел галантно сказать, что ее хотел проводить. Но что-то в ее взгляде заставило его передумать, и он ответил серьезно, — лавки посмотрю, мастерские какие есть.
— Князь, а не собрался ли ты поужинать? Время подходящее. — Поинтересовалась Марица.
— Отчего нет? Была такая мысль, — и он вопросительно поднял бровь, ожидая продолжения.
— А в Подкове неплохо готовят…
Князь широко улыбнулся:
— Ну, тогда я точно ужинать там буду! Что-то мне подсказывает, что у тебя ко мне поручение есть.
Марица кивнула:
— Не мог бы ты одну вещь передать Куцему, только не говори от кого получил, хорошо?
— Могу, но…
— И меня не спрашивай, зачем так. — Опередила девушка готовый сорваться с губ Адама вопрос.
— Хорошо, не стану. А что за вещь? Это я могу спросить?
— Да. Пистоль.
Глаза князя сузились:
— Сколько же у тебя тайн, девица? — Спросил он удивленно.
Марица улыбнулась открытой улыбкой, и Адам невольно ответил ей тем же.
— А вот и дом Пахомия, — указала девушка на высокий каменный терем. — Ты скажи, что с Марфой знаком, так он со всей душой примет, она его племянница внучатая… Хотя что же я? Думаю тебя и так, без всяких рекомендаций примут. Он старый вояка и уважает ум и отвагу. И о тебе слышал. Впрочем, — совсем смутилась Марица, — я не то что-то говорю. Ты сам, князь, все увидишь.
Адам, который слушал ее с легкой улыбкой, кивнул:
— Да, разберусь. Но все же благодарю. Хорошее напутствие. Ну, Марица, давай свой пистоль. Пора и прощаться. Только, надеюсь, ненадолго.
Девушка достала из-под рогожки завернутый в тряпицу пистоль Гамсунга и аккуратно протянула его князю:
— Не мой он. И рада от него избавиться. Спасибо, князь, — сказала Марица, когда он, взяв пистоль, сунул его в свободную седельную кобуру.
— Не твой, — задумчиво сказал он. И заметив, как она чуть нахмурилась, добавил, — когда-нибудь ты мне все расскажешь, Марица.
— Все может быть, жизнь так не предсказуема! — Легко согласилась девушка. Тронула поводья и, уже отъезжая, помахала рукой, — Удачи тебе, князь!
Адам задумчиво посмотрел ей вслед и тихо проговорил:
— До встречи, Марица!
После чего он спешился, поглядел, куда свернул возок, и пошел вдоль улицы, присматриваясь к домам, ведя Бурана в поводу.
Первой попалась лавка портного. Высокий совершенно лысый хозяин с большими миндалевидными глазами, без долгих объяснений понял, что требуется князю. Он живо обмерил Адама, и лишь спросил, какую он желает отделку, подклад и ткань нового чекменя, бешмета и штанов. Борут выразил свои пожелания и на этот счет, и спросил в ответ, где можно было бы выбрать все необходимое для пошива наряда?
Мастер, представившийся Мефодием, рассказал о единственной лавке купца Филиппа Скрыни, в которой 'сиятельный князь' получит достойный выбор тканей, добавив, 'Скрыня сам возит товар, даже из Радослава, разбойники его пропускают, не грабят. Тараторя без умолку, портной добавил, что будет рад шить для знаменитого воина. Адам с улыбкой выслушал, каких людей обшивал Мефодий, и спросил его, какие еще мастерские есть поблизости. Мефодий подробно рассказал обо всех, присовокупив к каждой собственное мнение о хозяине и качестве его изделий. Уже стоя на пороге, Адам услышал пожелания скорейшей покупки достойной 'сиятельного князя' материи и готовности немедленно приступить к работе.
Выбравшись на улицу, Адам первым делом посмотрел на все сильнее опускающееся к линии гор солнце. Времени до заката оставалось не много, и стоило поторопиться. Здесь, в Гребенске, народ наверняка с наступлением темноты укладывается спать — свечи дороги, а масляные светильники не дают много света. В Вендии июнь — и значит дни самые длинные, а ночи светлые и короткие, но даже этот, такой долгий день подходит к концу. Он огляделся, решая, куда же пойти? И выбрал дом Пахома.
Толстая, выщербленная временем гранитная стена. Ни единого оконца, только сильно выше, на втором поверхе, так что и не допрыгнуть, разве что с коня, если встать на седло, идет ряд узких бойниц. Невысокие, вытертые тысячами ног ступени, и почти целиком оббитая железом дубовая дверь. Рядом висит металлическая цепочка, наверняка соединенная внутри дома с звонком, ей то Адам и воспользовался дважды дернув.
Долго ждать не пришлось, дверь без малейшего скрипа открылась и на пороге Борут увидел худощавого юношу, чем то знакомого ему.
— Я пришел к Пахомию Саблину, дома ли он?
— Проходите, князь, дед дома. — с поклоном ответил парень.
— Ты знаешь меня?
— Да, я ведь работаю в 'Алом Драконе' у тетки — Марфы Ильиничны. Меня Дмитрием зовут, господин князь. — Вежливо, но без подобострастия откликнулся юноша.
— Что ж, теперь не забуду, а ведь ты мне и показался знакомым…
Пройдя в просторную гостевую комнату, стены которой украшали богатые ковры и множество развешенного оружия: современного — сабель, кинжалов, ружей и пистолей; старинного — щитов, секир, клевцов, шестоперов и перначей, даже тяжелый воротной арбалет имелся в богатом арсенале хозяев дома. На особо почетном, драгоценном нисском ковре, висел полный доспех, растянутый на колышках, сияя полированной сталью колец и пластин.
Адам с интересом рассматривал оружие и не сразу заметил, как в комнату вошел сам Пахом, а следом бесшумно прикрыв дверь в зал проник и Дмитрий.