— Слушайте, мы заскочим по дороге в магазин, и вы выберете что-нибудь подходящее.
— Но, Адам, — горячо запротестовала Лаура, — вы слишком щедры. А потом, у меня уже есть костюм для тенниса в доме. Подождите минутку, я сбегаю и возьму его.
Адам кивнул с явной неохотой.
— Ладно. Только войдите через боковую дверь, чтобы не встретиться с Питером в столовой.
По лицу Лауры проскользнула тень беспокойства.
— Почему вы не сказали брату всю правду?
— Бабушка просветит его, — сымпровизировал Адам.
— Думаете, ему не понравится, что я у вас в доме?
— Да бросьте, понравится, когда его введут в курс событий, — горячо уверял ее Адам. — У страха глаза велики. Пит пугается и беспокоится, пока не знает, что к чему.
Лаура улыбнулась.
— Он и правда очень мил. Думаю, у вас это семейное. Вы, Тейлор и Тру — все такие милые, открытые и радушные.
— Что? Тейлор? Тру? — Адам уже лицезрел Тру, превратившегося из бунтаря в очаровашку, не отходящего от Лауры. Но Тейлор? Насколько он помнил, Лаура встречалась с Тейлором только один раз, и его братец-затворник был верен себе, смущаясь всего и вся.
— Но он просто душка.
— Душка? Тейлор? — Адам даже растерялся.
— Ну, может, он немного застенчив, — смеясь, отметила Лаура, — но это пока его не узнаешь поближе.
— А вы... его узнали?..
— Немножко. Мы вчера часа два проболтали в его лаборатории. Он показывал мне этого... своего потрясающего Гомера.
Теперь пришла очередь удивляться Адаму:
— Что?.. Тейлор показывал вам своего робота?
Лаура взглянула на него с недоумением.
— А в чем дело? Что-то не так?
— Не так? Не так! Какое там. Просто Тейлор еще никому этого робота не показывал.
— Вы хотите сказать, никому вне круга семьи?
— Да нет же. Никто из нас не видывал этого Гомера. Тейлор вообще держит свои чудища в строжайшем секрете, пока они не заработают.
— О! — только и сказала Лаура, и щеки ее зарделись.
Вот именно, подумал Адам. «О!» — лучше не скажешь. Судя по всему, его очаровательная, потерявшая память знакомая заворожила всех братьев Форчэн. Следующее замечание Лауры только подтвердило его предположение.
— Надеюсь, вы не будете против, если после игры я попрошу вас высадить меня в городе, — небрежно бросила она, направляясь в дом, чтобы переодеться. — Я обещала Тру встретиться с ним и пообедать в «Ле-Кассуле».
— В «Ле-Кассуле»? С Тру?
— А что? — Лаура насмешливо посмотрела на него. — Разве Тру не любит этот ресторан? Он сказал, что это лучший в городе. Я и решила: значит, он там частенько бывает.
— Да уж, частенько. Совсем недавно он даже поцапался с хозяином.
— Поцапался?
— Тру всюду лезет со своими предложениями. Что-то там с меню. Он бывает иногда чересчур... настырным.
На лице Лауры промелькнула тень беспокойства.
— Да нет, бояться нечего, — улыбнулся Адам. — С вами он будет паинькой. — Но про себя подумал: А если не будет паинькой, ему придется иметь дело со мной.
* * *— Как дела у нашего доброго самаритянина? — проворковала Иона, но Адам не отреагировал на ее насмешливый тон, ища глазами Лауру. — Она еще в раздевалке, дорогой. На последнем сете мы прямо запарились. Расслабься.
— Я и так расслабился, Иона, — хмуро откликнулся Адам.
— А, то-то, я смотрю, ты несешь всякую чушь, — не унималась она.
Адам подозрительно поглядел на нее.
— Да я шучу! Что стряслось с твоим чувством юмора? — Иона посмотрела ему в глаза и спросила — на этот раз совершенно серьезным тоном: — Ты что, по уши в нее влюбился?
— Не смеши людей, Иона, — вспылил Адам. — Мне ее жаль, вот и все. Я пытаюсь как-то ее занять, пока...
— Пока что? — снова подначила его Иона. — Она сказала мне, что так и не может ничего вспомнить и никаких сообщений о пропавшей женщине ни по телевизору, ни в газетах не было.
— Прошло всего четыре дня.
— Адам... — нерешительно протянула Иона.
Он с некоторым беспокойством посмотрел на нее.
— Говори сразу, Иона. Судя по твоему лицу, тебе прямо не терпится что-то спросить.
— Я хотела сказать: может, ей есть что не вспоминать?
— Что не вспоминать? — еще более подозрительно повторил Адам.
— Вот именно — что? — глядя ему пристально в глаза, выпалила девушка.
* * *— Вашему спокойствию можно только позавидовать, Адам, — проговорила Лаура по дороге к центру города. — Это моя игра?
Его руки сильнее впились в баранку «феррари», и он искоса посмотрел на нее.
— Какая игра?
— Моя игра в теннис, — объяснила она чуть сконфуженно.