Если Лаура ожидала, что они будут обедать в каком-нибудь шикарном ресторане, то она снова ошиблась. Сначала они выпили по коктейлю в баре под крышей «Фэйермонта», откуда открывался вид ночного Сан-Франциско. Потом лимузин вез их извилистыми улицами вечернего города, пронизанного ветром, и высадил на частном пирсе на Эмбаркадеро.
Там, сверкая под лунным светом, покачивалась серебристо-белая одинокая яхта.
— Будем надеяться, что морской болезнью ты не страдаешь, — заметил Адам, помогая ей выбраться из лимузина и отпуская шофера.
Лауре ничего не оставалось делать, как глазеть на великолепное судно. Лимузин укатил, и она различила еле слышные звуки музыки. Нежной, загадочной музыки.
Адам положил руку ей на плечо.
— Это наша песня.
— Не знала, что у нас есть песня.
Улыбаясь, он повел ее по трапу.
— Это что, плавучий ночной клуб? — спросила Лаура, когда они поднялись на палубу.
— Что-то вроде того, — усмехнулся Адам. Он подвел ее к двойным резного дуба створкам дверей, распахнул их, затем легко втолкнул ее в просторный салон, где звучала музыка. У стены выстроились трое официантов в белоснежных костюмах во главе с метрдотелем во фраке. Сквозь открытые французские двери на палубе под стеклянным навесом можно было разглядеть одинокий столик на двоих, освещенный канделябром.
— Теперь, кажется, мне плохо, — пробормотала Лаура, оцепенев от этого великолепия.
Адам заключил ее в свои объятия.
— Еще рано слабеть.
Они начали танцевать под мягкие медленные звуки блюза сороковых годов. Лаура прижалась щекой к груди Адама и услышала частое биение его сердца.
Аромат ее цветочных духов пьянил и возбуждал Адама. Ему стоило величайших усилий продолжать медленный танец, вместо того чтобы утащить ее с танцплощадки в ближайшую каюту и предаться безумной любви.
— О, Адам, это все как в сказке! — шептала одурманенная происходящим Лаура.
Для некоторых принцесс сказка становится былью.
— Что ты хочешь сказать? — Она почувствовала, как голос ее прервался, но всем сердцем надеялась, что музыка не позволит Адаму понять это.
Вероятно, он не расслышал и поэтому продолжал со своей обворожительной улыбкой:
— Так может быть всегда, Лаура. Эта сказка может длиться вечно.
Лаура остановилась, выражение ее лица стало печальным.
— Да, конечно. Что это стоит баловню фортуны Форчэну? Пара телефонных звонков в нужное место и нужным людям.
Она хотела было уйти, но Адам успел схватить ее за руку.
— Что случилось? А я-то думал, тебе так хорошо. Я надеялся, что ты будешь очарована.
— Так оно и есть, Адам, — ответила Лаура. — Но иногда для тех, кто не очень привык к богатству, это бывает... несколько чересчур. Я и сама не знаю, сколько могу... вынести.
В ее голосе послышались какие-то особые нотки, но он не мог толком их объяснить. Он уже их, кажется, слышал — такое впечатление, будто его отталкивают и привлекают одновременно.
Лаура каждый раз изумляла его. С одной стороны, он не встречал женщин, которые были бы столь открыты, столь безусловно восхищались бы им. Она ничего от него не ожидала, у нее явно не было никаких притязаний на его богатство. С другой же стороны, в ней было что-то загадочное, что-то неуловимое. Одно его особенно поражало: Лаура ни разу не заговорила о будущем. Может, именно из-за отсутствия опоры в прошлом она целиком и полностью сосредоточена на настоящем?
Но больше всего Адама ставило в тупик то, что именно теперь, когда у него наконец есть женщина, которая не собирается предъявлять ему никаких требований и живет сегодняшним днем — как он всегда мечтал, — это он, Адам, желает от нее чего-то большего. А может, он желает чего-то большего от себя самого?
Они сели за столик на палубе и только приступили к первому блюду — аппетитному, душистому супу по-вишийски, — как Адам вдруг отложил ложку и с решительным видом заявил:
— Надо все-таки разрешить тайну твоего прошлого.
Лаура бросила на него недоуменный взгляд.
— Что побудило тебя говорить об этом именно сейчас?
— Даже не знаю.
— Может, это тайна так действует? — спросила она тихим голосом.
Он посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом.
— Что правда, то правда. В таинственных женщинах есть что-то возбуждающее. Но есть и что-то мучительное. С тобой это разве не так?
— Что может быть мучительнее, чем не знать своего прошлого? — задумчиво сказала Лаура.
— Это, наверное, не позволяет строить планы на будущее.