Ева могла подолгу так сидеть, вдыхая морской воздух, наслаждаясь шумом волн. Каким бы уютным и обустроенным не казался их подмосковный коттедж, он не шел ни в какое сравнение с более скромным домиком на берегу моря.
И вот вроде бы все как обычно – бокал винно-фруктового напитка на плетеном столике, пачка сигарет с ментолом. Но все уже не так, как вчера. Сегодня она может быть уверена, что всего в нескольких сотнях метрах отсюда, максимум в километре от нее находится Адам. Они даже могли бы в данную минуту вместе пить вино, она могла бы задать ему интересующие ее вопросы, но нет, не сегодня. Сегодня время побыть наедине с собой. Пережить и осмыслить сегодняшнюю встречу и состоявшийся разговор.
Поверила ли она словам Адама? Поверила ли в случайность их встречи? Похоже, что да. По крайней мере, ей совсем не страшно. Но можно ли в таком деле довериться интуиции? Все-таки сейчас речь идет не только о ее безопасности, но и о ее близких. Они все в одном доме, а Адам, которого она еще с утра считала жестоким хладнокровным убийцей, знает об их местонахождении. Но эту мысль она внушила себе сама, опираясь на, как ей казалось, неопровержимые факты. Оказывается, нахождение смертницы в его квартире могло носить и совсем другой характер. И в целом картина вырисовывалась вполне логичная. Адам закрыл ее снаружи, зная, что изнутри без ключа дверь не открывается. Таким образом, он на какое-то время более или менее обезвредил злоумышленницу. Почему Ди собиралась выпрыгнуть из окна? Вряд ли она надеялась таким образом сбежать. Шестой этаж, высокие потолки. У нее не было шансов. При самом удачном исходе она бы переломала все кости. Чему она решила предпочесть смерть? Если вернуться к версии, что Адам был организатором теракта, то таким образом она собиралась избавить себя от необходимости совершать массовое убийство против своей воли и благородно предпочла умереть в одиночку. В таком случае приход Евы оказался бы счастливой случайностью. Она, спасаясь бегством из квартиры, точно не закрывала дверь. Ди могла беспрепятственно бежать. Тогда бы трагедии не случилось. Но девушка бежала, и теракт состоялся. А значит в этом и состояла ее цель. А покончить с собой она собиралась от безысходности, чувствуя, что провалила высокую миссию. Но Ева подарила девушке второй шанс. Миссию удалось выполнить.
Ева вспомнила, как тяжело было Адаму открыть Еве глаза на эту ситуацию. Логично, что в глубине души он всегда обвинял ее, хоть и понимал умом, что всему виной роковое стечение обстоятельств.
Ну и бесспорным, неопровержимым доказательством правдивости слов Адама, является то, что он ее до сих пор не тронул. То, чего она долгое время боялась и не понимала, теперь было легко объяснимо. Он не собирался ее убивать, потому что он не убийца и не организатор терактов.
Но и она не может взвалить на себя новое чувство вины. И без того слишком долго ей пришлось нести груз ответственности за то, что вовремя не сдала Адама. Как оказывается – абсолютно безосновательно. Напротив, если бы она выложила тогда Матвею свои предположения, то только ввела бы его в заблуждение и навредила ходу расследования. Кроме того, навредила бы Адаму, который, как теперь известно, ни в чем не виноват. Может быть, тогда ей движела не трусость, за которую она себя неустанно потом винила, а интуиция? Несмотря на, казалось бы, неопровержимые факты, она не торопилась сдавать Адама. Мнимую уверенность в его вине она приобрела только из-за того, что он пропал. Как выясняется, пропал он по другой причине. Он хотел обезопасить ее от ужасного знания, сделать так, чтобы она никогда не почувствовала себя виноватой в том, косвенной причиной чего стала.
Нет и нет. Нет ее вины ни в чем. Она любила и всего лишь совершала отчаянные попытки быть ближе к любимому. Если и ошибалась, то не более, чем любая другая влюбленная женщина. Так сложились обстоятельства, и она никак не могла предвидеть трагедии. Конечно, ее до конца жизни будет сопровождать сожаление о том, что когда-то было принято решение сделать сюрприз на день рождения, вместо того чтобы дождаться положенного ужина в ресторане. Но, с другой стороны, Ева всегда считала крайне неразумным убиваться из-за того, что невозможно исправить. Особенно сейчас, когда любое ее уныние передается ребенку, сказывается на ее активности в воспитании и участии в жизни сына.
В любом случае, увидев сегодня Адама, она пообещала себе так или иначе положить конец своим долгим мучениям. И сейчас ей как будто действительно становилось легче. Она пока еще с осторожностью, но уверенно выпускала наружу давно запертое в клетку чувство. Она позволила себе, закрыв глаза, представить лицо Адама таким, каким она увидела его сегодня. За несколько лет его черты стерлись из памяти, хоть она и могла раньше безотрывно смотреть на него часами. И сейчас Ева мысленно разглядывала восстановленный, благодаря сегодняшней встрече, образ. Как же, оказывается, приятно наслаждаться этим созерцанием вместо бесконечных попыток стереть его из памяти, отправить в блок сознания, мучиться от каждой всплывающей в памяти картинки из прошлого. Смакуя остатки винного напитка, Ева продолжала вглядываться в каждую деталь. Прическа немного изменилась, на подбородке пара неглубоких шрамов, которых не было раньше, тот же идеальный ряд белых зубов, глубокий взгляд, недельная щетина.