— Нá, Терезка, шарик, — сказал наконец Гонзик.
— Не надо, Гонзик, — отозвалась Терезка.
Она знала, как Гонзик любит свой шарик.
— Возьми, возьми! И никому не отдавай его! — уговаривал её Гонзик. — Когда я приеду, я, может быть, его выиграю и отдам Виктору.
— Спасибо, — засмеялся Виктор.
Гонзик посмотрел на липы, которые росли посередине деревни. Кто это там стоит одиноко, печально глядя на Гонзика и собравшихся вокруг него детей?
Это был Ферда. Гонзику стало жаль его.
— Ферда! — закричал он на всю площадь. — Иди сюда!
Ферда сразу прибежал. Он чуть испуганно взглянул на Гонзика, попытался было улыбнуться, но из этого ничего не получилось.
— Ферда, — весело сказал Гонзик, — а та белка от меня убежала!
— Она очень проворная, — ответил Ферда, и глаза у него блеснули.
Гонзик показал ему грушу, полученную от Терезки, и лодку из коры. Ферда сразу покраснел, сунул руку в карман, вынул ножик и подал его Гонзику.
— Это твой ножик, — сказал он тихо и приветливо посмотрел на Гонзика.
— Ферда, оставь его себе, — отказывался Гонзик. — Я уже и так много получил!
— Я дарю его тебе, — сказал Ферда.
И Гонзику показалось, что Ферда вот-вот заплачет.
— Бери, бери, — сказал Гонзику Виктор. — Ведь Ферда дарит тебе его от всего сердца. Да, Ферда?
— Да, — кивнул тот.
Тогда Гонзик взял ножик, посмотрел на него и положил в карман. И даже не видя его, всё время чувствовал, что у него в кармане есть что-то очень дорогое и красивое.
— Ферда, — спросил Виктор, — хочешь сегодня пойти с нами на речку?
— Хочу! — воскликнул Ферда и только теперь по-настоящему засмеялся.
— Вы пойдёте на речку, а я должен уехать! — вздохнул Гонзик.
И верно, мама с бабушкой уже подходили к повозке. Дедушка сел на козлы и взял в руки вожжи. Бабушка подхватила Гонзика на руки и подала его маме.
— Теперь нам будет скучно, — сказала бабушка.
— Что ты, бабушка, — утешал её Гонзик, — я опять приеду. Не то Пунтя и кот тоже рассердятся!
Бабушка не успела ответить. Дед крикнул на лошадь, и повозка тронулась. Пунтя залаял, кот замяукал, дети закричали: «До свиданья!», а бабушка утирала слёзы. Она очень любила своего маленького внучка.
Но ничего не поделаешь. Гонзику нужно было возвращаться домой.
О самолётике «Стриже»
Когда в семье Томешовых родилась девочка, все очень обрадовались. Отец работал на кирпичном заводе, но в этот день он на работу не пошёл, остался дома. Долго он стоял, глядя на новорождённую, улыбался и подкручивал кончики усов.
— Ждал я девочку, но не такую, — сказал он наконец себе под нос, — ведь она же чёрная, как цыганка.
— Да что ты, она вовсе и не чёрная! — ответила мать и тихонько засмеялась. — А глянь-ка лучше на её носик, какой курносый!
— И вправду курносый, — подтвердила бабушка, гостившая в это время у Томешовых. — Верно, страсть как будет любопытна.
Эту девочку стали звать Анежкой. Маленькой она не осталась, росла, как и все остальные дети, становясь всё время чуть-чуть побольше. Сначала она выросла из пелёнок, потом из распашонок, потом стала бегать ножками. Правда, носик у неё так и остался курносым, и Анежка на самом деле становилась всё любопытнее и любопытнее. Она обращалась с вопросами к отцу и к матери, к собаке, даже к стулу на кухне и к лопате на дворе:
— Почему днём светло, а ночью темно?
— Что делает ветер, когда не дует?
— Почему наш кот Розум весь чёрный? И почему, когда человек ходит, одна нога у него всё время отстаёт?
— У тебя отстаёт, говоришь? — смеялся отец. — А у меня, наоборот, одна нога всегда перегоняет другую.
Когда Анежке было три года, из деревни Кониклец снова приехала бабушка и стала помогать матери по хозяйству. Мать лежала в постели и не вставала. В сенях стояла новая коляска. Анежка не раз заглядывала в неё, приподнимая даже цветное одеяльце, но в коляске никого не было, она была пустой.
Но вдруг однажды маленькая Анежка проснулась от испуга. Кто-то плакал, и девочка слышала, что это плакал ребёнок. Сначала она подумала, не кричит ли это она сама, и сразу же схватилась за зеркало. Но в зеркале она увидела, что рот её закрыт. Значит, это плакала не она.