— Я был переростком, поэтому меня выкупил из тюряги Алексио Милона, ланиста… тренер гладиаторов.
— Так ты был гладиатором? — широко распахнув глаза, ахнула Лана.
— Я стал рабом, сражался на арене ради развлечения богатеев, — с ненавистью, сквозившей в каждом слове, прорычал Сид, а потом отошёл, опёрся рукой о стену и склонил голову.
— Как можно признаться женщине, которую любишь больше всего на свете, что был рабом? Ел с пола объедки. Меня приковывали цепью к стене и пороли, как собаку, пока не соглашался выполнять любой приказ. — Воин почувствовал мягкое прикосновение руки к спине, но не обернулся, только вздрогнул. — Как выстоять, зная, что любимая может с брезгливостью отвернуться, потому что мне приходилось убивать из-за куска хлеба и плошки воды, чтобы смыть грязь с тела и, променяв душу дьяволу, в конечном итоге снова выйти на арену?
Поднырнув под руку вампира, Лана на него посмотрела.
— А теперь объясни: как женщина может не влюбиться в мужчину, который сумел пройти через весь этот ад и выжил? Остался порядочным, а не монстром, желавшим всем отомстить за утраченное детство и юность. — Сид поднял голову и встретился с ней взглядом. — Я вижу, какой ты на самом деле. Несмотря на чудовищное прошлое, как мне тебя не любить, Сид Синклер?
— Я убивал ради потехи других, — прорычал воин, не отводя глаз от Ланы. — И мне это нравилось. Единственное удовольствие, которое мог получить от жизни. В каждом лице убитого, я видел тех, кто меня поработил. Я чертовски хорошо сражался на арене, как и все мы. Лана, всегда помни: я чудовище. Не человек. Вампир!
— А я женщина, — возразила Фицпатрик, касаясь рукой его груди, — которая так и не научилась готовить, как подобает моему полу, ненавидит убираться и предпочитает проводить свободное время в тире.
Золотистыми глазами воин внимательно всматривался в лицо Ланы.
— Сомневаюсь, что смогу полюбить женщину, которая не умеет готовить.
Она медленно провела рукой по груди воина к поясу джинсов.
— Но я хороша в другом, что намного лучше готовки. — Фицпатрик крепко сжала член сквозь джинсы, глаза вампира вспыхнули страстью. — Сид, я тебя люблю. Ты – мой, а я – твоя, остальное не важно. Если это так, то ничто не сможет встать между нами. Оставь прошлое в прошлом.
Глаза воина потемнели от слов любимой, ну и от того, как сильно она сжимала его причиндалы.
— Но для всех нас это словно произошло вчера.
Она провела рукой по его груди, а потом за мускулистую шею притянула к себе.
— Тогда мне нужно сделать всё, чтобы ты забыл прошлое, и создать тебе новые воспоминания, — прошептала Лана в дюйме от губ вампира. — Я люблю тебя.
Сид на секунду прикрыл глаза, смакуя её слова, а потом распахнул, чтобы убедиться, что она ему не приснилась. Сказали бы ему тогда, что в него кто-то влюбится, несмотря на ужасные поступки, – не поверил бы.
— Ты моя жизнь, — серьёзно сказал воин.
Впервые балагур не смог сострить. Подхватил любимую за ягодицы, та машинально обхватила его ногами за талию.
— Ты моя.
— Я твоя, — согласилась она и нежно поцеловала Сида, запустив руки ему в волосы.
Он отстранился, обводя почерневшими глазами покрытое синяками лицо.
— Я могу сделать так, что синяки исчезнут.
— Я так ужасно выгляжу? — хмуро поинтересовалась Лана, убирая руку с шеи вампира и прикрывая подбитый глаз и щёку.
— Ты – прекрасна, но видя синяки на твоём лице, мне хочется кого-нибудь грохнуть, — прорычал в ответ воин.
— Ну и как ты меня от них избавишь? — промурлыкала Лана, снова обняв его за шею.
«Ладно, Синклер, успокойся и поступи, как считаешь нужным. Даже если она воспротивится. Просто поступи, как грёбаный мужик».
Сид отвёл взгляд.
— Дам тебе свою кровь, — наконец набравшись смелости, сказал он и посмотрел на любимую, чтобы увидеть её реакцию.
— Твоя кровь может исцелять? — удивилась Лана.
«Она не отпрянула с отвращением. Уже хорошо».
— Да, и не только.
Сид заставил себя прямо смотреть в глаза любимой, а не отвёл трусливо взгляд.
Лана промолчала, только опустила взор на его грудь.
— Тесса как-то мне призналась, что именно так между вампирами устанавливается связь с их парами, — не поднимая глаз на Сида, смущённо пробормотала она. — Но ты же уже испил мою кровь, разве после этого я не стала твоей суженой?
— Нет, — мотнул головой воин. — Мы должны разделить кровь друг друга.
Он отвёл взгляд, сильно сомневаясь, что сможет адекватно справиться с отказом.