Ангелина спокойно его выслушала.
— Скажи, что мне нужно сделать.
— Ты удивительная, — восхитился Адам, её поцеловав.
— Нет, просто хочу с этим покончить, — прошептала она ему в губы. — Мне нужно забыть ужасы плена и возвратиться к обычной жизни. Как же устала от тотального контроля говнюка. Энн с Джени готовы вернуться в семью. У нас сейчас только одно желание – чтобы как можно скорее все от нас отстали.
Адам за руку подвёл Ангелину к воину, игравшему с Дэниелом, рядом с ними Пэм смеялась над их выходками.
— Дункан, прости, но Ангел готова дать отчёт.
— Я тоже, — вставая, воскликнула Энн.
Её пошатывало, но выглядела гораздо лучше, благодаря заботам воинов.
На глазах у всех Дункан из заботливого папы неосознанно превратился в командира подразделения СВ. Поцеловал Дэниеля в щечку, прижался губами к его животику и дунул. Раздался булькающий звук. Малыш громко засмеялся. Воин передал счастливого сына Пэм и чмокнул её в щёку, потом прошагал в кабинет Слоуна. Вслед за ним туда проследовали бывшие пленницы. Дункан выдал им бумагу и ручки.
— Изложите всё, что вспомните. Внизу подпишитесь и поставьте дату. Пэм засвидетельствует, что вы это сделали добровольно.
Прислонившись к стене, Адам наблюдал, как Ангелина снова пережила все ужасы заточения, пока писала отчёт. Через пятнадцать минут она встала и отдала его Дункану.
— И это всё? — удивился воин, глядя на неё с высоты своего роста. — Так быстро?
— Думаю, четырёх страниц ада вполне достаточно, — хмуро огрызнулась Ангелина. — Лучше поскорее с этим покончить и забыть всё к чёртовой матери.
Дункан кивнул.
— Спасибо. Я попрошу Пэм потом засвидетельствовать показания, если, конечно, ты не против, а то она может сделать это прямо сейчас.
— Не нужно. Она может сделать это, когда ей будет удобно, — сказала Ангелина и направилась к ожидавшему её Адаму.
— Как ты? — взволнованно поинтересовался тот.
— Отлично! — улыбнулась она и погладила синею резинку для волос на его запястье.
— У меня шесть страниц, — заявила Энн, передавая листки Дункану, но, прежде чем покинуть комнату, обняла Ангелину.
Тихоня Джени с застенчивой улыбкой молча передала отчёт вампиру, кивнула Ангелу и подруге, потом вслед за Энн вышла из кабинета старейшины.
Сжав ладошку любимой, Адам повёл её к себе в комнату. Оказавшись внутри, он запер дверь и поцеловал Ангела. Полукровка осознавал, что ему нужно остановиться, пока не лишится самоконтроля. Сейчас не время отдаваться страсти. Любимой прошлось пройти через ад, сейчас ей не до ласк. Отстранившись, Адам посмотрел в синие, словно безоблачное небо, глаза.
— Почему ты остановился? — со вздохом спросила Ангелина и облизнула пересохшие губы.
Полукровка еле сдержал стон, но решил поступить по-джентельменски.
— Мне нужно принять душ, а потом съездим куда-нибудь поесть.
— Ох, ладно.
Адам смутился, не зная, как дальше поступить, потом взял чистую одежду и направился в ванную комнату.
— Адам, разве ты меня не хочешь? — дрожавшим голосом прошептала она достаточно громко, чтобы пацан остановился.
Если бы Ангел только знала, как он её хотел!
— Ангелина, ещё слишком рано, ты не готова, — не оборачиваясь, отчеканил Адам, ему не хватило духу сказать ей это в глаза.
Полукровка еле себя сдерживал, любой маломальский предлог мог сломить его самоконтроль.
Прикрыв за собой дверь в ванную, Адам сбросил одежду, встал под душ и включил холодную воду. От ледяного потока, полукровка поджал живот, это помогло усмирить твёрдый, как камень, стояк. «Боже, какой же я тупица», — подумал пацан. — «Ведь ей, наверняка, нужно было от меня только утешение, а не поцелуй в засос, до потери сознания и ощущение уткнувшейся ей в живот эрекции».
Чёрт, Адам даже не знал: была ли Ангелина девственницей. Нет, конечно, он не рассчитывал, что она хранила себя для него все эти годы. Знал о её свиданках в старших классах, но вроде ничего серьёзного, однако Ангел не из тех, кто делиться этим с кем бы то ни было. И потом заявила, что никто во время похищения её не трогал.
Адам прислонился к холодному кафелю головой, выругался, потом несколько раз ударился о него лбом.
— Ты же поранишься, — донёсся до него голос Ангелины, окутав пуховом одеялом от холода воды, бившей ему в спину.
Снова прижавшись лбом стене, полукровка зажмурился, мысленно прося бога придать ему сил.
— Ангел, милая, я впервые решил поступить по совести.
— Не глупи, — твёрдо возразила она, хотя в её голосе слышалась толика неуверенности.