Смит также не обладал энтузиазмом относительно приватизации правительственных функций. По поводу Восточно-Индийской Компании и ее правительственного статуса в Бенгале Смит писал: «Правительство, состоящее исключительно из торговцев, вероятно, самое худшее из всех возможных правительств, о какой бы стране ни шла речь».
Что выгодно отличает Адама Смита от последующих и обладающих куда меньшим интеллектом критиков капитализма, так это то, что он никогда не обосновывал причину экономического неравенства задом наперед. Он писал: «То, что один едет на телеге, в то время как его сосед идет пешком, вовсе не причина того, что один из них богат, а другой беден».
Смит никогда не выражал презрения к поиску выгоды как таковому, которым вскоре будут размахивать как флагом, знаменующим глобальные философские претензии: как Перси Биши Шелли, если привести комический пример, или Пол Пот — если привести трагический. Первое восстание под знаменем коммунистических идей случилось через несколько лет после смерти Смита. Кроме всего прочего, восставшие намеревались свергнуть Французскую Революционную Директорию. Этот мятеж возглавлял Франсуа Ноэль Бабеф, также называвший себя «Гракх», в честь Тиберия Гракха-младшего, радикального римского реформатора второго века, ставшего впоследствии диктатором. Тиберий, как полагают историки, был убит своими противниками. Та же судьба постигла и Бабефа.
Вместо такого рода затей — к сожалению, теперь столь хорошо знакомых всем из уже современной истории, — Смит хотел просто-напросто «установления правительства, которое было бы способно дать производственникам то воодушевление, в котором они нуждаются — а именно, уверенность в том, что они смогут пользоваться плодами своего труда». Смит не считал, что стремление к получению прибыли и к «губительной выгоде» — одно и то же. Он полагал, что непомерная выгода — это результат законов, ограничивающих или регулирующих торговлю. Для такого законодательного вторжения в свободное предпринимательство он даже использовал специальный термин — «Насильственная охрана».
Но даже при жестком надзоре регулировщиков торговли губительная выгода, как ни крути, лучше губительных убытков. Вообразите себе такой мир, в котором мы добровольно отказались бы от всякой выгоды, включая и повседневные Дела: ели бы булыжники, сватались к мебели и садились в машину с единственной целью врезаться в дерево.
Смит вообще не рассматривал выгоду как идеологический концепт, а относился к этому вопросу в самом обыденном смысле, как если бы о выгоде рассуждал сам делец: «это его доход, основа его средств к существованию». Естественная конкуренция побуждает дельца запрашивать за свои товары или услуги «оптимально низкую цену, за которую он вероятнее всего успешно продаст их… по крайней мере там, где есть для этого есть оптимальные условия свободы». Не составляет большого труда понять, почему последняя фраза выделена курсивом. Смит продвигал идею свободного предпринимательства и, соответственно, был противником социализма. «Нет ничего более абсурдного, — писал он, — чем представлять себе, что люди в целом должны работать меньше, если они работают сами на себя, чем если они работают на благо других». А когда другие — это просто «народ» — не конкретные люди, а абстрактная величина, то абсурд становится безумием.
Адам Смит не был борцом за свободу, в современном понимании, но именно с этой позиции он критиковал капитализм. Проблемы равноправия не могли и не могут быть решены принятием каких бы то ни было законов. На свободном рынке зарплаты могут быть слишком низкими, но Смит писал: «Закон не может регулировать их должным образом, хотя часто притворяются, что это работает». Равноправия скорее можно достичь беспристрастностью естественного распределения капитала, так что «как последствие процветания общества, реальная цена труда должна значительно возрасти».
Также и проблемы свободного рынка не могут быть решены усилением регулирования, но напротив, решаются сами по мере возрастания степени их свободы: «Расширение рынка может в достаточной степени соответствовать ожиданиям и потребностям, но вот ограничение конкуренции всегда не в интересах общественности». Любой закон, касающийся коммерции, — даже самый полезный, как например, о допустимых пищевых добавках или наркотических веществах — несет в себе некоторое ограничение конкуренции и должен быть «проверен… с самым пристальным вниманием». Конгресс запретил рекламу сигарет на радио и телевидении в 1970-м, примерно в то самое время, когда вся страна балдела от марихуаны. Что, может быть, Никсон был наркодельцом под прикрытием законодательной деятельности?