Смит был так разгневан ограничениями торговли, наложенными на американские колонии, что даже позволил себе предлинную жалобную речь — целую тираду о «нации лавочников».
Столь презренный эпитет, конечно, можно было посчитать за оскорбление или, по крайней мере, неприятное пятно на репутации Британии, — но это была расхожая фраза, которой описывалась любая торговая страна. Считается, что впервые он прозвучала из уст Луи XIV и была обращена к голландцам. Заметьте, что Смит не считал лавочниками руководителей своей страны:
«Основать великую империю с единственной целью воспитать из народа покупателей — на первый взгляд, может показаться проектом, который мог прийти в голову только нации лавочников. Но на самом деле, этот проект подходит не нации лавочников, а тому народу, чье правительство находится под влиянием лавочников. Такие, и только такие государственные деятели, способны предположить, что можно найти какую-то выгоду в том, чтобы кровью и потом своих соотечественников основать и содержать такую империю. Скажите владельцу лавки — купи мне хорошее поместье, и я всегда буду покупать одежду только в твоем магазине, если даже если придется платить дороже, чем в других местах — и вы не увидите в нем ни малейшего воодушевления. Но если бы это поместье купил бы вам кто-то другой, этот лавочник был бы очень признателен вашему благодетелю, если бы он предписал вам покупать всю одежду только у него. (И так далее на протяжении двух страниц, пока обличительная речь не заканчивается самой сильной вспышкой гнева.) Таким образом, под действующей системой управления, Великобритания не получает ничего, кроме потерь от необходимости удерживать господство над своими колониями».
Похоже, эта речь была единственным, на что Смита вдохновила американская революция. Это мы, американцы, сходим с ума по великим идеям наших отцов-основателей. Адам Смит не сходил.
Смит был идеалистом, но у него не было романтической веры в чистые идеи, в то время как такого рода вера уже начала завладевать Францией, а по большому счету, и Америкой. Смит не был столь высокого мнения об идеях, что когда он видел хорошую вещь, то автоматически думал, что ее причина — хорошая идея. Пути господни неисповедимы, и оставьте в покое Массачусетс.
Смит критически относился к колонизаторам Он считал их не столько подлинными патриотами, сколько подлинными скупердяями: «Английские переселенцы пока что не сделали никакого вклада в защиту своей родной страны или в поддержку гражданского правительства. Они сами, напротив, до сих пор нуждались в защите, и почти полностью за счет родной страны».
В меморандуме Смита Веддеберну весь блеск таких деятелей, как Том Джефферсон, Джеймс Мэдисон, Александр Гамильтон, Томас Пайн и т. д., был выражен в одном предложении: «В том поднятии боевого духа, в котором они находятся сейчас, американцы вряд ли согласятся союзничать, даже на самых выгодных для них условиях».
За американским революционным идеализмом Смит распознал обычное честолюбие — «без сомнения, слабую сторону человеческой природы». В «Богатстве народов» он развенчивал отцов-основателей:
«Те люди, которые сейчас управляют решениями так называемого ими “континентального конгресса”, сами чувствуют ту высочайшую степень важности своих действий и положения, какую, возможно даже великим вершителям судеб в Европе доводилось чувствовать редко. Из мелких торговцев, мелких собственников или чиновников они превратились в государственных деятелей и законодателей, и участвуют в создании новой формы правления».
Смит не считал, что эта новая форма правления может дать человечеству шанс достичь новых общественных идеалов. Смит считал Америку практической проблемой. И нам, американцам — практичнейшей из практичных наций — стоило бы обратить внимание на то, какой видел американскую революцию Смит. Нам удалось бы обнаружить кое-какие из наших идеологических ловушек, посмотреть в политическое зеркало и увидеть себя теми, кто мы есть — практическим решением.
Даже в те горячие и неистовые дни, когда рождалась Декларация независимости, в американской революции присутствовал прозаический, деловой аспект. Французская революция не начиналась с распрей из-за таможенных сборов. Санкюлоты [4] не были предпринимателями из среднего класса, как Пол Ревир [5] и Сэм Адамс [6], и, бегая в своих грязных штанах, вряд ли имели шанс ими стать. Якобинцы не носили головные уборы из перьев в знак коммерческого протеста. Если бы там когда-нибудь случилось парижское чаепитие, революционеры не стали бы разбрасываться чаем — они бы резали каждого, кто попался им на глаза и потом друг друга. И заметьте, в честь доктора Гильотена не названо ни одно пиво.
4
Санкюлоты (фр. sans’culottes) — название революционно настроенных бедных людей в Париже во время Великой Французской революции. Слово происходит от выражения sans culotte, т. е. «без кюлот»; в XVIII в., мужчины из богатых сословий носили кюлоты (они же бриджи, то есть короткие обтягивающие штаны чуть ниже колен) с чулками, а бедняки и ремесленники носили длинные брюки. (Прим. перев.)
5
Пол Ревир (1734–1818) — американский ремесленник, серебряных дел мастер, ставший одним из самых известных героев Американской революции. В ночь с 18 на 19 апреля 1775 г., накануне битвы при Лексингтоне и Конкорде, Ревир верхом проскакал к позициям повстанцев, чтобы предупредить их о приближении британских войск. Благодаря Ревиру (его подвиг был воспет американским поэтом Генри Лонгфелло в стихотворении «Скачка Пола Ревира») бунтовщики успели подготовиться к встрече с королевскими войсками. (Прим. перев.)
6
Сэмюэл Адамс (1722–1803) — один из основоположником Американской революции, создатель тайной антибританской организации «Сыны свободы», инициатор Бостонского чаепития (Прим. перев.)