— Истинно так, — кивнул Фолко. — И, скажу я вам, это пугает меня больше всего.
— Да чего ж тут пугаться? — кривясь от боли, заметил Торин. — Пусть нападают! По крайней мере, тогда Эодрейд не нарушит слова…
— Он его уже нарушил, — сурово возразил Фолко. — Нарушил, как только решил про себя: договор и клятва — лишь пустые слова! Олмер, насколько я помню, тоже с этого начинал. И тобой замеченный — хотя, конечно, я так мыслю, что никакой это не свет, а еще какой-то сюрприз из наследства Гортаура или даже самого Мелкора, — так вот, свет сей сводит людей с ума, заставляя забыть обо всем, подталкивая их отринуть клятвы и обещания — лишь бы достичь цели. Эодрейд придумал вести войну на истребление. Я когда такое услышал, чуть второй раз со скамьи не сверзился, до подобного не додумался сам Саурон! Хазги тоже решили, что церемониться с соломенноголовыми нечего, ждать, пока те подготовят месть, незачем и нужно ударить первыми. Я не удивлюсь, если они тоже станут вырезать роханцев всех до единого… как там в предании?..
— «Кто дорос до чеки тележной», — закончил Малыш. Лицо его стало темнее ночи.
— Именно, — кивнул хоббит. — Вот почему нам надо как можно скорее в Умбар. Это ближе к нашему загадочному Свету — надеюсь, там мы сможем разузнать что-то еще.
— Если только в Умбаре уже не идет резня, — вдруг спохватился Малыш. — Что, если тому же Скиллудру стукнуло в голову, будто остальные эльдринги спят и видят с ним покончить, и после этого он взял да и пошел косить правого и виноватого?
— Корни и сучья! Об этом я и не подумал, — признался хоббит. — Но тогда тем более надо торопиться. А то как бы и впрямь не успеть к самому штурму!
— Свет, Свет, Свет… — пробормотал Торин. — Вразуми меня Дьюрин, что же это может быть?
— Не ломай себе голову, она у тебя и так не в порядке, — буркнул Малыш. — Ох, до чего ж мне это все не нравится! С Олмером гадали — не нагадали, и теперь, вот попомните мои слова, то же самое случится! Опять будем бродить по всему Средиземью в поисках врага, а он у нас под носом окажется. Поймем, да поздно уж будет.
— Будет тебе! — остановил друга Фолко. — Про Умбар это ты правильно сказал. Думаю, заглянуть туда было бы невредно. Где там у нас Древобородово питье?
— Во имя Махала, что ты хочешь делать? — разом воскликнули Торин и Малыш.
— Ты ж в Умбаре никогда не был! — добавил Строри.
— Ну и что?
— Как «ну и что»? — возмутился Малыш. — Нужно ж знать, что хочешь увидеть, — если в ученых трактатах правда написана! То есть надо тебе представить либо умбарскую гавань, либо саму крепость… О таком я, по крайней мере, читал.
— Не знаю, может, ничего и не получится, — признался хоббит. — Но попытаться стоит. Что мы теряем?
— Ну, если ты увидишь одно, решишь, что так и есть на самом деле, а потом окажется, что все совсем не так, — проворчал Торин. — Вот и сравним, как до Умбара доплывем.
Гномы только пожали плечами.
Фолко достал из заплечного мешка тщательно обвернутый одеялом каменный кувшин. Всю дорогу он лишь немилосердно оттягивал хоббиту плечи. Пришла пора доказать, что его таскают с собой не зря.
От первого же глотка по телу разлилось приятное обволакивающее тепло, будто от крепкого вина, только не было в питье Древоборода ни капли винного дурмана. Хоббит зажмурил глаза и сосредоточился. Ему предстояло, подобно птице, промчаться над морскими просторами к огромной умбарской бухте, к желтым и серым скалам, что будто челюсти сдавили узкое горло пролива, к высоким бастионам, испокон веку защищавшим крепость от ударов с моря; ему предстояло пройти воздушными путями и увидеть правду!
Прорыв к далековидению удался хоббиту на удивление легко и быстро. Взор его послушно устремился вдаль, в один миг покрыв громадное расстояние. Открылись очертания умбарского берега.
Море дошло здесь до двух старых сходящихся горных кряжей. Глубокая долина стала бухтой, а склоны гор — берегами. Трудно было придумать лучшую защиту от бурь и штормов.
Сейчас в Умбаре стояло множество кораблей — и гребных, и парусных. Больше всего, конечно же, «драконов» Морского народа, захватившего Умбар после краха Гондорского королевства. Умбарские корсары, некогда попортившие королям Минас-Тирита немало крови и давшие начало морскому племени, могли спать спокойно — они были отомщены. Правда, на Умбар издавна зарился богатый и многолюдный Харад, но на сей раз верным сподвижникам Саурона изрядно натянули нос. С суши крепость казалась неприступной, и харадские правители, похоже, смирились с потерей