– Ты говорила о своих опасениях отцу? – спросила Света.
– Нет, он не станет меня слушать. Уверена, когда-нибудь он поймет, что я была права, но будет уже невозможно ничего исправить. – Неожиданно для себя Марьяна добавила: – Я чувствую, будто почва уходит из-под ног.
– Как будто что-то отнимают? – подсказала Света.
– Мы строили этот бизнес многие годы. Пусть не все было идеально, но мы развивались, выполняли обязательства перед партнерами, получали всё более крупные заказы. А теперь я не знаю, что будет завтра. Наверное, даже боюсь.
– То есть волнуешься, что не сможешь сама, без отца, справиться с ответственностью?
– Нет, за себя я спокойна, – возразила Марьяна, привстав. – Я привыкла работать по двадцать четыре часа в сутки, я опытный руководитель, знаю, как замотивировать людей на полную самоотдачу.
– Значит, ты опасаешься, что к управлению придут люди, которые, в отличие от тебя, не смогут принимать правильные решения?
– Да. И тогда ни я, ни отец уже не сможем повлиять на ситуацию. У нас не будет механизмов контроля.
Наливая в тонкие чашки ромашковый чай, Света заглянула ей в лицо своими большими, по-детски ясными светлыми глазами:
– Может быть, твои опасения преждевременны? Давай предположим, что отец принял это решение не из упрямства и не под влиянием эмоций, а вполне взвешенно. Возможно, ты просто не все знаешь о его мотивах, поэтому тебе трудно их понять. Но ведь у него есть профессиональные помощники и консультанты, они бы не позволили ему рисковать без причины. Не забывай и о том, что остальные акционеры, как и ты, заинтересованы, чтобы компания и дальше работала успешно. От этого зависят их доходы. Никто не будет пилить сук, на котором сидит.
Марьяна хотела возразить, но Света остановила ее мягким жестом.
– Подожди, попробуй выслушать меня до конца. Как я поняла, Павел Сергеевич хочет, чтобы вы учились руководить своими направлениями самостоятельно, именно для этого он постепенно снижает уровень контроля. Конечно, у Максима еще недостаточно опыта, но ведь вы все сможете помочь ему и предостеречь от ошибок. Что же касается Георгия, то он состоятельный бизнесмен. До настоящего момента он вполне успешно взаимодействовал с твоим отцом на правах равного партнера. Почему же сейчас это должно измениться? Откуда это недоверие к нему?
– Он никогда не был для отца равным партнером, – произнесла Марьяна, чувствуя, что Света сознательно или невольно затронула самый слабый узел в цепи ее рассуждений.
– Хорошо, пусть так. Ваша семья много сделала для него, помогла встать на ноги и реализовать свои возможности. Но ведь он уже давно имеет свой независимый бизнес и, если бы захотел, мог выйти из семейного дела, объединившись с кем-то другим. Раз он не сделал этого, значит, для него тоже важны эти связи. К тому же Максим – пока его единственный наследник. Поэтому он так же, как и ты, заинтересован в процветании бизнеса, который когда-нибудь перейдет в руки его сына.
Марьяна, которую покоробило это, как ей показалось, лишнее словечко «пока», проговорила:
– Георгий приезжал к нам на эти выходные.
– Вы обсуждали с ним реорганизацию?
– Нет, просто играли в теннис. Но он, кажется, доволен происходящим. Очень весел, постоянно шутит, из Москвы привез всем секретаршам и для бухгалтерии целый пакет шоколадных зайцев. Максим утверждает, что у него какой-то бурный роман.
– Это легко проверить, – улыбнулась Светлана.
Марьяна подняла бровь.
– Конечно же, я не буду этого делать. Я даже не хочу знать того, что знает Максим.
– Тогда зачем об этом говорить?
– Может быть, мне просто неприятны счастливые люди, – призналась Марьяна после паузы. – Возможно, оттого что я сама давно не ощущала ничего подобного.
– Значит, ты не счастлива? – спросила Света.
– Да. Но я уже привыкла. Мне спокойнее так.
Марьяна отдала ей пустую чашку и поднялась.
– У нас еще пятнадцать минут, – остановила ее Света.
– Пятнадцать минут ничего не изменят.
– А что бы ты хотела изменить?
Марьяна отошла к окну и, повинуясь странной жажде к откровенности, которая владела ей сегодня, призналась:
– Знаешь, я иногда немного завидую тебе. Ты воплощенная женственность, у тебя счастливый брак, уютный небольшой мирок. Дети. Я не очень люблю детей и уже не хочу их иметь, но я всегда восхищалась женщинами, у которых есть эта предрасположенность к созданию семейного очага. Я-то, видимо, так и останусь старой девой. Вернее, старым холостяком. Какой муж будет терпеть жену-трудоголика? А я не могу жить без работы, скучаю по воскресеньям, когда не знаю, чем себя занять… Мы оперируем большими объемами, хотя деньги для меня не цель. Мне просто нравится дело, за которое я отвечаю. Но иногда я думаю, как было бы хорошо, если бы я могла довольствоваться скромным, непритязательным счастьем рядом с близким человеком. Даже если он только позволяет себя любить…