— Хотим, — ответила она, — но не можем. Мы и оказались здесь не по своей воле. А… Из-за всего этого. Но некоторым плевать на то, что нельзя убежать. Они готовы на всё, чтобы спасти свою шкуру.
— И поэтому они убили капитана?
— Теперь ты понимаешь, насколько сильно они этого хотят? — С печалью ответила Бейт, — в этом смысле твоё появление было крайне нежелательным. Никто не собирался устанавливать плотный контакт с нынешней Землёй. Эти парни из тех, кто собирался разобраться с твоей планетой несколько иначе. Своим появлением ты всё им испортил, и теперь я начинаю понимать, для чего Эллен притащила тебя на станцию. Видишь ли, ваш мир для нас непривычен, даже враждебен в какой-то степени. И, тем не менее, капитан делал всё, чтобы спасти его. И вас, кстати.
Признаться, я не въехал практически ни во что из того, что она говорила.
— Что ты имеешь в виду?
— Тебе о чём-то говорит термин «фрактал»? — Поинтересовалась Бейт, но продолжила, не дождавшись ответа, — так вот. Если бы не появление Фрактала, то земляне никогда бы и не услышали о нас. Мы занимались исследованиями на орбите своей планеты, когда Фрактал начал действовать, и вот к чему это привело. Каждый день мы изучаем это явление, чтобы оно больше не смогло уничтожать. Обращать в хаос, точнее говоря. Но пока мы умеем только защищаться. И то, как видишь, не до конца.
Я немного подумал.
— Ты хочешь сказать, что это какая-то космическая хрень, которую вы изучаете?
— Мы вынуждены её изучать, — ответила Бейт, — иначе бы нас давно бы уже размотало на части.
Меня начинала тревожить эта антинаучная мура, в которой я не разбирался вообще никак. И мне очень не нравилось ощущение, что я даже не представляю, как управлять опасностью таких масштабов.
— И что вам удалось выяснить? — Осторожно поинтересовался я.
Бейт бросила на меня мимолётный взгляд. За это мгновение я успел увидеть любопытство в её глазах. Она искренне удивилась, что кому-то было интересным то, что она могла рассказать.
— Немногое, — ответила она, — и как только мы придумывали способ для того, чтобы вообще понять, что это такое, каждый раз происходила какая-то чертовщина, от которой просто разрывало башку. Иногда в прямом смысле слова!
Её голос дрогнул. Но затем она взяла себя в руки.
— Что такое Фрактал, как явление — мы знаем лишь частично, — сказала она, — это как приоткрытая дверь, за пределами которой видно немного больше, чем хотелось бы. Больше, чем способен понять наш мозг. Эта дверь всё чаще и сильнее открывается, и это угрожает изменить наш мир до неузнаваемости. И, поверь мне, в этом изменении не будет места ни для кого из нас!
— Я не понимаю… — Признался я.
— Вот и мы так же, — сказала Бейт, — точно также не понимаем, почему вселенная трещит по швам и почему всё это происходит с нами… Мы пробовали проводить эксперименты. Погибло много… Очень много людей. Но нам удалось выяснить, что Фрактал работает частично на знакомых законах физики. Именно результаты этих опытов позволили нам освоить технологию сдерживания этой хрени. И сейчас лично ты помогаешь мне с тем, чтобы мы подняли защиту станции и спасли всех не только на ней, но и на твоей дурацкой планете.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы переварить услышанное.
— Этот «Фрактал» переместил вас к Земле? — Заключил я после долгих раздумий.
— Именно это я и говорю, — беспристрастно ответила Бейт, — мы положили много сил на то, чтобы изучить малую часть того, как работает это явление. В данный момент нам удаётся сдерживать его распространение, но неизвестно, сможем ли мы делать это долго. Фрактал меняется. Как будто бы эволюционирует…
— Вы сдерживаете эту хрень?
— Верно, — сказала Бейт, — каждый раз, когда наступает фрактальная дисперсия, необходимо стабилизировать станцию. Как ты понимаешь, станция вовсе не была предназначена для таких событий, и мы делаем всё возможное, а иногда и невозможное, чтобы не дать Фракталу прикончить нас. И, если бы мы этого не делали, то и нашей станции и, кстати, Земле тоже — настал бы конец.
Я осёкся, прежде чем бросить язвительную фразу, потому что её слова полностью переворачивали моё представление о происходящем.
— Получается, — задумчиво произнёс я, — вы спасаете Землю?
— У нас нет такой задачи, — равнодушно ответила Бейт, — просто мы оказались на вашей орбите из-за этого сраного Фрактала. И мы не можем от него избавиться, он… Он как будто преследует нас. Поэтому мы не можем просто взять и улететь бороздить космический океан. Но, если бы те парни добились своего, то вашу планету бы уже ничто не защищало, а нашу станцию бы разорвало на части. Или размножило. В любом случае, ничего хорошего из этого не вышло бы. Органические формы жизни плохо переносят деформацию. И в особенности — схлопывание.
Её перебил спокойный, стремящийся быть похожим на человеческий голос из системы оповещения, который раздался по всему помещению.
— Траектория дисперсии скорректирована, — прозвучало сообщение.
Сирена наконец успокоилась, обдав нас волной тишины. И, стоит отметить, тишина в космосе придавливает похлеще, чем звук тревоги. Бейт обернулась ко мне и строгим взглядом оценила картину на экране, в который я продолжал тыкать пальцем.
Вы в безопасности
— Достаточно, — сказала она, — здесь мы сделали всё, что могли.
Я посмотрел на экраны, на которых по-прежнему пульсировал каждый видимый кусочек, и не заметил какой-либо разницы, но нажимать на воздух перестал.
— Кажется, я могу отследить пришедший сигнал, — сказала Бейт.
При этом она посмотрела на меня таким воодушевляющим взглядом, что мне подумалось — надежда не чужда этому виду.
— Это очень важно. Нужно довести дело до конца. Ещё никогда не удавалось отследить, откуда приходит аномалия!
Она прислонила два пальца к виску и, не отрывая глаз от меня, заговорила.
— Запрашиваю доступ к управлению реверсивным полем, — сказала она.
— Одобрено, — громогласно сказала система.
Вы не в безопасности. Следуйте инструкциям по сохранению жизни
— Мне тут Ива говорит, что не всё в порядке, — на всякий случай сказал я.
— Всё правильно, — отреагировала Бейт, — вот так и живём. На грани жизни и смерти.
Ох, как мне было это знакомо!
— Отойди.
Бейт проделала манипуляции со столом, после чего окружающие нас экраны исчезли, а появился шар размером с мою голову, весь испещрённый точками внутри. Сунув руки внутрь этой голограммы, девушка раздвинула изображение и шар разросся до такой величины, что его края скрылись за пределами помещения, а мы оказались среди сотен тысяч светящихся точек.
— А куда все делись, и почему ты не с ними? — Позволил себе вопрос я.
Увлечённая Бейт по очереди дотрагивалась, если можно так сказать, до точек, после чего от них последовательно выстраивалась линия, словно запутанный маршрут.
— При угрозе Фрактала требуется временная эвакуация. На самом деле никто никуда не делся. Все находятся здесь. Просто… В другом состоянии.
— Эллен тоже здесь? — Требовательно спросил я.
И спросил я потому, что она была мне нужна. Только она могла знать, где искать Мирту. Кроме того я обратил внимание на чувство, что меня действительно волновало, что с Эллен. Вот уж чего не ожидал от себя!
— Нет, она ушла, — ответила Бейт.
Она изменилась во взгляде, потому что кривая линия от точки до точки привела её к ещё одной такой же точки. Для меня всё, на что она смотрела, было одинаковым. Но Бейт явно видела что-то недоступное для меня. Взмахом она приблизила интересующую её точку, и перед нами развернулось изображение спиралевидной галактики.
— И, кажется, я знаю, куда, — дополнила она, задумчиво изучая голограмму.
— Да? — Спросил я.
— Мы находимся здесь, — сказала Бейт, показав на точку в скоплении, — а сигнал исходит отсюда.
Она указала на другую точку.
— И, если она отправилась туда, то мы должны последовать за ней.