– После клинической, – поправил андроид и, меняя тему, поинтересовался: – Мы же не в бункере?
Айне пожала плечами: утверждение являлось очевидным.
– Мы не в бункере. Ты не в бункере. Тебе запрещено покидать бункер.
Все-таки встал. Его покачивало, но окраска кожных покровов пришла в норму. Мышечный тремор при данных обстоятельствах был скорее нормой. Хотя, кажется, Тода раздражал. Если данное выражение лица можно интерпретировать как раздражение.
Айне решила, что можно.
– А тебе запрещено покидать меня. Ты ушел. Я решила, что ситуация требует действия.
– Я ушел? Проклятье! Ничего не помню!
А раньше он никогда не орал.
Айне стояла в манеже и кидала кубики. Синий и красный. Красный и синий. Тод всегда поднимал сначала синий, потом красный. Дальность броска и места, в которые попадали кубики, значения не имели. Сначала синий. Потом красный. Оба – в руки Айне.
Подавал мягко, дожидаясь, пока она обхватит кубик рукой, и сам легонько прижимал пальцы. Затем отступал и отворачивался, притворяясь, будто не видит.
Айне снова бросала кубики.
Тод поднимал.
На триста семьдесят девятом броске ей надоело. Кубики отправились к прочим игрушкам. Тод остался. Кажется, тогда он перенес пистолеты из оружейной. Тод собирал и разбирал их, чистил, смазывал, Айне следила, запоминая порядок действий.
Это было легко.
Почти также легко, как научиться читать. Про себя – быстро. Вслух – медленно. Физическое развитие запаздывало, и мягкая гортань отказывалась формировать звуки правильно.
– Л-л-л-лы! – кричала Айне, брызгая слюной на экран. Тод вытирал экран и спокойно повторял:
– Р-р-р. Ра-ро-ру.
– Ла-ло-лу! Ла! Ло! Р-ру! Ла-ру! Тод!
– У тебя получилось, – ни одобрения, ни радости: голая констатация факта. Тогда еще недостаток информации не позволял адекватно оценить положение Тода, и Айне обиделась. А он столь же равнодушно и спокойно перенес ее обиду.
Теперь вот Тод злился.
– Что еще было? – Тод пальцами придержал дергающуюся щеку.
– Ничего.
– Люди?
– Нет людей. Совсем нет. Здесь точно. Другие секторы – не знаю. Но отсутствие поисковых групп в данном позволяет предположить аналогичную ситуацию.
– Ситуацию нельзя предположить, – возразил Тод. Все-таки он изменился. Это вызывало закономерные опасения. И поняв что-то по взгляду, он поспешил успокоить: – Установка работает. Я по-прежнему тебя… защищаю.
– Спасибо, – Айне встала и протянула руку. – Пойдем. Мне кажется, что пока ты окончательно не нормализуешь биохимию, нам лучше остаться в бункере.
Ее пальцы утонули в его широкой и грязной ладони. Грязь была жесткой. И пожалуй… приятной.
Оживить систему не удалось. Тод пытался, но каждая попытка завершалась закономерной неудачей, что приводило андроида в нехарактерную прежде ярость. Все закончилось тем, что Тод сорвался. Он выдрал панель, вытягивая нити проводов, поднял над головой и швырнул о пол.
Брызнули осколки пластика. Потянуло гарью, и полудохлый кондиционер долго вытягивал ошметки запаха. А Тод все плясал и плясал на осколках, вдавливая их в бетон.
– Тебе следует нормализовать уровень адреналина, – посоветовала Айне, подняв один из осколков. Его она приложила к глазу. Видимость ухудшилась, но в расплывающихся тенях была некая сложно поддающаяся описанию прелесть. – И тестостерона тоже.
Тод только шеей дернул.
– Я думала о том, что произошло.
– И до чего же юная леди додумалась? – в голосе послышалась насмешка. Все-таки нестабильность гормонального фона оказывала значительное воздействие на поведение Тода. И отбросив осколок, Айне уставилась на андроида. Он не отвел взгляда, хотя раньше всегда отворачивался.
– Существующий объем данных не позволяет выстроить внутренне непротиворечивую версию. Массовое исчезновение биологических объектов в совокупности с нетронутостью косных не имеет достоверных аналогов.
– Инопланетяне, – возразил Тод, ногой сметая осколки. – "Розали". "Кэрол А. Диринг" и прочие аномалии Бермудского треугольника.
– Спекулятивно. И недостоверно.
Возражать он не стал. Жаль. Когда он возражает, Айне легче думается.
– Ложись спать, завтра отсюда убираемся, – Тод с легкостью поднял девочку, отнес в кровать и накрыл одеялом. И ботинки снять не позволил.
Все-таки адекватность его восприятия вызывала сомнения. Чтобы не усугублять стресс, Айне закрыла глаза и сложила руки на груди. Ее поза должна была отражать состояние покоя. Тод позе поверил. Он расхаживал по комнате, бормоча что-то под нос. Иногда останавливался, но ненадолго. Движения его носили хаотичный характер, а редкие слова, которые удавалось расслышать, имели смысла не больше, чем все, случившееся с Айне.