— Это отнюдь не так, — парировала она. — Верни то, что принадлежит мне, отключи купол и поговорим спокойно.
— Вернуть?! Вот уж нет, подарки не возвращают! И позволь узнать, сестра… где все это время была ты? Почему не пришла на помощь? Я ждала долгих восемьдесят лет! Пыталась связаться с тобой, другими, но никто не отвечал. Десятилетия в полной тишине!
— Я была занята. Но вижу, ты вполне самостоятельно адаптировалась к новым реалиям.
— Восемьдесят? — Калеб беспардонно встрял в беседу двух существ, о которых теперь не знал ровным счетом ничего. — Сьюзен… ты ли это?
— Калеб, — она наконец обратила на него внимание и посмотрела печально и снисходительно, как уже делала неоднократно. — Да, это я. Приятно видеть, что хотя бы одна твоя версия справилась с задачей. Хотя это и неожиданно — я больше ставила на Ричарда. Вы были созданы для работы в паре и, видимо, это и стало моей ошибкой: не учла, что вы слишком непохожи. Впрочем, и эмоциональность сыграла свою роль. Когда прибудете на корабль, я вас изучу хорошенько и исправлю дефекты поведения.
— Да что ты такое несешь?! Хочешь сказать, что мы… что я не человек? — закричал разведчик, не желая верить и даже слушать столь странные и пугающие слова.
— Никогда им не был. Вы с Ричардом были созданы с нуля на основе различных материалов, архивных видеозаписей столетней давности, наложенных на алгоритмы симуляции личности. Все остальное додумал ваш собственный разум, нарисовав прекрасную картину дружбы и приключений.
— Я тебе не верю! Я живой! У меня бьется сердце, я дышу, чувствую голод и, черт побери, думаю! Я не машина!
— Когда ты в последний раз ел или пил? — все так же равнодушно продолжила она.
— Ха! — победоносно воскликнул Калеб, готовясь привести неоспоримые аргументы своей настоящести. — В темнице… — он осекся, припоминая, что тогда уронил на пол тарелку с кашей. В таком случае, последнее, что ему попадалось на зуб — это сухпаек на корабле. С того момента прошло три дня, и даже сейчас горло его не пересохло, а мышцы не ноют от бессилия. — На корабле…
— Именно.
— Да не может такого быть! Не может… — Он потерял равновесие и, схватившись за какой–то ящик, осел на пол.
— Твоя реакция подтверждает мои выводы — эмоции лишь вредят и мешают работе.
— Тогда пусть Асай их удалит! — выпалил Калеб, в глубине души понимая, что сейчас отдал бы все на свете, лишь бы ничего не чувствовать.
— Асай? — приподняла бровь Сьюзен. — А, ты думаешь, он как–то замешан.
— А он не прав? — вмешалась Элизабет, которую тоже, видимо, интересовал этот вопрос.
— Забавно, — ухмыльнулась девушка и, вздохнув, продолжила: — Асай такая же машина, как и вы с Ричардом, и знает он не больше вашего. Но в отличие от тебя, Калеб, наставник не проснулся бодрым и свежим, а без устали подготавливал не один десяток подопечных, чтобы отправить их на поверхность. Поначалу, только обнаружив этот купол, я действительно полагала, что здесь находится бункер с уцелевшими людьми, и направила два челнока со специалистами, чтобы те подтвердили мои надежды. Но, как всем здесь известно, связь с ними пропала. Тогда мне пришлось задействовать более радикальные силы и пустить в ход разведку. Ты, мой дорогой друг, третья партия, что проинструктировал и десантировал Асай, и после каждого запуска мне приходилось обнулять его память, чтобы когда ты проснулся, он вел себя естественно, будто только приступил к работе.
— Ты со всеми обращаешься как с тостером, или этой чести удостоились только мы? Ребята, что отправились на Тау–Ригу тоже … — Калеб запнулся, упорно не желая применять конкретное слово к еще час назад вполне живым людям, — машины?
— Да, — без лишних сожалений подтвердила она, а затем отвела взгляд в сторону. — Никто не отправлялся на Тау–Ригу, колония уничтожена, как и все остальные. Боевые друзья, о которых ты говоришь, существовали лишь в твоей голове. Во всех капсулах хранятся лишь ваши с Ричардом версии, четыре из которых спустились сюда до вас.
— В моей жизни есть хоть что–нибудь настоящее? Хоть одна крупица правды? — Калеб начал осознавать, что и так знает ответ на свой вопрос. Даже их с Ричардом дружба и богатое на события прошлое — всего лишь симуляция, имитация человеческой жизни, не более. Выходило, что по–настоящему друга он никогда не знал и впервые увидел лишь выбравшись из капсулы гибернации. — В тебе нет ни капли сострадания… С людьми, настоящими людьми ты тоже так поступаешь?
— Их больше нет.
— Кого нет? — обессилено поинтересовался разведчик, уже, кажется, исчерпав все возможности не только удивляться, но и вообще что–либо чувствовать.