К счастью, обошлось без приключений. Мы дошли до замызганного двухэтажного здания, около которого бегает крайне много детворы. Сначала они увидели свою подругу и хотели подбежать, но потом поняли, что я иду за ней. Часть детей сразу же дернула в здание, а часть начала хныкать и упрашивать меня простить и отпустить девочку. Я сморщился и произнес:
— Вы. Хватит… рыдать. Слезы не любить. Раздражение.
Ну хоть часть детей после этих слов замолчала. Из здания, вместе с ребятней, вышла скромно одетая женщина лет так под пятьдесят на вид. Масса разных эмоций пронеслась у нее на лице и в итоге с нахмуренными бровями и беспокойством во взгляде она подошла ко мне, сразу же заговорив:
— Ника что-то натворила?..
— Кража.
— Ника, сколько раз я говорила, что воровать — плохо?
— Н-но я хотела ку-у-уша-а-а-ать, — девочка опять зарыдала.
— Хватит. Ныть, — я строго посмотрел на девочку и обратился к женщине. — Умойте. Проводник. Я не знать город.
Женщина посмотрела на меня, не скрывая своего недовольства и подозрения во взгляде. Перечить мне, при этом, не стала, а завела всех детей внутрь и попросила подождать у входа. Может на нее так подействовал меч на поясе, или я просто выгляжу подозрительно? А я всегда думал, что красавчик и моя внешность сразу же внушает людям доверие.
Я сел на землю, облокотившись спиной о стену приюта, и посмотрел на небо. Голубое небо с высоко плывущими, редкими облаками и ярко светящим солнцем создавало контраст с серыми, дряхлыми домами, что стоят здесь, по всей видимости, с незапамятных времен. Вокруг, при этом, ни души.
Вдруг скрипнула дверь и из нее вышел мелкий пацан, лет двенадцати-тринадцати, не больше. Он встал передо мной и упер руки в бока. По нему было видно, что он изо всех сил храбрится, особенно когда кидал свой взгляд на рукоятку меча. Спустя примерно минуту ожидания я решил прервать это молчание:
— Не ныть.
— Вы плохой человек? — мальчик слегка задрал голову и попытался скрыть дрожащий голос.
— Хороших нет. Нигде.
— Если вы — злодей и хотите навредить Нике, то лучше заберите меня! Я умею больше, чем она! Я буду полезнее!
— Иди умойся.
— Нет, тогда лучше меня! Я почти взрослая, мне скоро четырнадцать! — вылетела из дверей еще одна девочка.
— Четырнадцать — ребенок.
— Нет, вы что?!. Мне будет четырнадцать в среду, я буду взрослая! Даже смогу стать авантюристом!
— В порядок. Приведи. Идёте все три.
Дети убежали. По ним было заметно, что они меня боятся, но их самоотверженность заставила меня улыбнуться. Настоящая дружба и забота друг о друге! Редко такое увидишь у взрослых, думаю в обоих мирах данный факт одинаков.
Минут через пять передо мной стояла женщина и трое ребятишек, отмытые от грязи. Я поднялся с земли и услышал лишь один вопрос:
— Вы их не покалечите, вернете обратно?..
— Хах. А что. Сделать. Можете? — я изрядно удивился ее вопросу. Сама же беспрекословно выполнила мое поручение и привела детей, а теперь решила поиграть в переживающую за них курицу-наседку?
Ответа не последовало. Я достал пять серебряных, протянул ей. Она молча взяла их. Я посмотрел на ребятишек.
— Ведите. Лавка. Одежда.
***
Дорога до магазина одежды была недолгой, но скучной. Дети не проронили ни единого звука, а окружающий пейзаж был примерно одинаковый. Большую ее часть мы бродили по улицам трущоб.
Магазин же, как оказалось, располагается на оживленной улице. Деревянных построек здесь не было — все дома были каменными. Проходящие рядом люди больше похожи на аристократов и рыцарей, чем авантюристов. В их одеждах и манере поведения, даже ходьбы, ощущается какая-то солидность и важность, что ли. Я даже видел проезжающие по дороге кареты, украшенные гербами и с запряженными в них статными лошадьми. Мы зашли внутрь и к нам сразу же подошел то ли портной, то ли продавец.
— Чего-с изволите, милсдарь? Мы можем предложить вам шикарный костюм-тройку, всего за три пласити! Или вы хотите нечто скромнее, но не менее прекрасное? Позвольте-с предложить наряд ценой в один пласити!
— Платья девочкам. Скромный костюм. Парню. Мне, — посмотрев на готовую одежду на стендах и указав на приглянувшееся мне пальцем, сказал я.
— Двенадцать пласити и завтра все будет готово и подогнано по размерам-с!
— Пятнадцать. Сейчас, — я попытался сказать тоном, не дающим право отказаться.
— Боюсь этого…
— Двадцать. Или уйду.
Портной, с радостной улыбкой, покивал головой и сразу же убежал снимать одежду со стоек. На лице детей было написано чувство глубокого удивления и неверия в происходящее. Ну а что, раз уж я не встретил роковую женщину в приюте, не получил никакого основного задания, почему бы не вернуться к старому доброму плану и не начать сорить деньгами? А тратить их на кого-то, не ожидающего такой щедрости, в разы забавнее, чем на себя.
Портной сработал быстро, всего через час и дети, и я, красовались новой одеждой. Нике отлично подошло голубое платье свободного кроя, без всяких корсетов и лишних рюшечек. Оно отлично сочеталось с ее прямыми, до плеч, темными волосами. Старшей девочке портной выбрал светло-розовое платье, под цвет ее длинных волос. А парниша был в таком же костюме, как у меня. Мы вышли из магазина, и я увидел приличную, на первый взгляд, таверну. Я направился в ее сторону и дети последовали за мной.
Зайдя в таверну я указал им на пустой столик, а сам подошел к стойке. Я попросил три порции еды и крепкий алкоголь с закуской. Полноценно обедать мне совсем не хотелось. Надеюсь, трактирщик верно понял меня.
В ожидании еды я начал глазеть по сторонам. Людей внутри было мало, но одеты они были приличнее гостей «Пьяного кабана», в котором я жил. Хотя и сама улица выглядит более зажиточно. Девушки в платьях с корсетом, мужчины во фраках и костюмах — это что, нормальный стиль одежды?
Дети молчали. Я продолжал лениво изучать пейзаж за окном. Улицы действительно казались чище, чем у места моего временного проживания. Почти везде были вставлены полноценные, прозрачные стекла, а не слюдяные. Или, как во многих местах, где я побывал, обычные деревяные ставни и без стекол вовсе. Вычурные кареты разных расцветок, занавешенные окна которых не давали рассмотреть людей внутри. Недовольные праздно шатающимися людьми кучера, что эту карету ведут. Мир другой, а люди — те же. Это как-то грустно, что ли. И скучно.
Наконец-то начали нести еду. Вначале принесли мой стакан с алкоголем и, на первый взгляд, вяленое мясо. А еще через пару минут начали приносить похлебку и жаркое для детей.
— Начинайте. Еда, — сказал я и отхлебнул пойло. Вкус был как у крепленого красного вина. Закуска действительно оказалась вяленым мясом, что совсем не подходило под мои вкусы к вину.
Дети ели с радостными улыбками на лицах. Я тоже улыбнулся. То ли они так повлияли на меня, то ли выпитые полстакана пойла. Но тоска, снедавшая меня все утро, улетучилась, и мое настроение стало бодрым и радостным, будто я вернулся в родной мир. Широкая улыбка не покидала мое лицо. Я решил начать разговор с жадно поедающими жаркое детьми:
— Так четырнадцать — взрослый?
— Да! — радостно ответила самая старшая девочка. — Можно стать авантюристом! Или работать!
— А до этого работать… нельзя?
— Можно, но могут обмануть и не заплатить. Бумаг не дают о работе. А стать авантюристом нельзя… Но есть академии, где учатся дети за деньги! К четырнадцати они уже умеют сражаться мечами и использовать магию, а иногда даже получают «прамиси» во время обучения и делают легкие задания в городе, и иногда сражаются с монстрами вместе с настоящими авантюристами! — девочка произнесла все это настолько быстро и на одном дыхании, что мне пришлось поднапрячься в попытке понять сказанное.
— А магия. Есть. У всех? — как можно небрежнее спросил я, подняв высоко кружку и указав на нее трактирщику, прося добавки.