Оказалось, что он был не один. Так вот, и вышло, что и Джули, и священник погибли.
Логово, конечно, было зачищено. Но домой вернулся я один. С тех пор я не прикасаюсь к мечу.
Вот я и открыл трактир. Стараюсь правильно воспитать дочь. Так, как хотела Джули…
А Мирия… Она решила идти по пути авантюриста, даже зная эту историю. Я долго отговаривал ее, но ты же уже понял, Ано, что она — упертая? Она хочет быть как ее мать, защищать простых людей и помогать им. Поэтому она долго и упорно тренируется. Дитя гильдии, будь эта гильдия неладна.
Так вот. Поэтому она и помогла тебе и носится с тобой, как с ребенком. Считает, что это — правильно. И сегодня она так отреагировала именно поэтому. Это мое мнение. Надеюсь, что ты не ее первая любовь. Отцовское сердце, ты же должен понимать?
Вот. А теперь ты заявил, что хочешь стать авантюристом…»
— Мне просто остается надеяться, что ты сможешь защитить ее. Я не прошу тебя жертвовать собой, но хоть как-то… — шепотом сказал последние две фразы Зен и закончил свой рассказ. На его глазах проступили слезы.
Я пристально посмотрел на него и похлопал по спине. Ничего не могу ему обещать. Да и не в том я положении, чтобы защищать кого-то. Мирия, так-то, сильнее меня будет, да и мечом владеет лучше.
Но после рассказа Зена я посмотрел на него другими глазами. Бывший авантюрист высокого ранга, да?
Да и, если не обращать внимания на ранг, Зен выглядит мощным и мускулистым мужчиной, если присмотреться. Широкие плечи, высокий рост. И как я раньше не обращал внимания на его внешность? Видимо, мой мозг автоматически отфильтровал ненужное — зачем задумываться о фоновом персонаже второго, а то и третьего плана? Да еще и с явно пивным животом? А теперь ситуация поменялась…
Я встряхнул головой и вернулся за стол. Кир с Никой вовсю клевали носом. Мирия была все так же поглощена в свои мысли.
Илия же, в свою очередь, вовсю допрашивала Розу:
— Ты, правда, та известная Ледяная Ведьма? Ты же такая молодая, а уже почти «ахеши»!
— Роза, сколько лет? — влез я в разговор.
— Двадцать один. Подобраться к «ахеши» в этом возрасте — это не просто, знаешь ли!
— Способная мелочь. Уговорила.
— Мелочь? Вообще-то, ты не сильно и старше меня. С чего же ты позволяешь себе называть меня «мелочью»?
— Ха. Моя сестра. Младшая. Старше тебя. Картина ясна?
Красновласка начала объяснять мне, как я не прав и в чем именно, но я решил пропустить все ее слова мимо ушей. Вместо этого я спросил Зена, есть ли свободные комнаты. Я хотел уложить детей спать, потому что до приюта я идти не в состоянии. Я вообще сейчас не в состоянии идти хоть куда-то. Разве что под себя.
— А много ли ты видишь посетителей и постояльцев? — с ухмылкой спросил Зен.
На этом вопрос с ночевкой был закрыт. Мы с Мирией увели детей в комнаты, и, после этого, я спустился во двор. Все разошлись спать. Прохладный летний ветер нежно обдувал меня. Мириады звезд, словно соревнуясь с луной, освещали представший предо мной пейзаж.
Меня начал долбить дикий сушняк, а о завтрашней головной боли я даже задумываться не хотел. Вроде у меня оставалось обезболивающее…
Я набрал полное ведро воды и, немного испив из него, сел с ним в обнимку прямо на землю. Стоило мне прикрыть глаза, как вертолет полетел в дальние края и потащил меня за собой. Я лег на землю, отдаваясь этому чувству.
И в этот момент меня окончательно вырубило.
***
Неприятный, мелкий и противный моросящий дождик разбудил меня. На улице уже было светло, но свет дико резал глаза, невзирая на полностью облачное небо. Мне нестерпимо хотелось пить. Или, лучше, сразу помереть — тошнота с головной болью не способствовали «доброму утру». Единственное, что меня радовало — это прохладная земля и ветер.
Я вылил остатки воды из ведра на свою голову, в надежде, что это поможет облегчить мое паршивое состояние. С нечеловеческими усилиями набрал новое ведро воды, с помощью которого, жадными глотками, пытался избавиться от неприятного ощущения во рту. И вновь оставшаяся после этого вода была вылита на меня.
Меня чуть отпустило, и я огляделся. Из минусов я увидел, что новый костюм был весь в грязи и пыли. А из плюсов — я, кажется, нигде не наблевал.
Выжав из себя остатки сил и проявив недюжую волю, я, практически буквальнр, дополз до главного зала трактира. Стоило мне лечь на стол… Точнее, сесть за стол, как ко мне подошел Зен, с коварной улыбкой и кружкой, заполненной странной жидкостью, от которой тошнота начала подкатывать еще активнее:
— На, вот, выпей, это облегчает похмелье. И вообще, ты где провел эту ночь? В ближайшей подворотне?
Я с трудом оторвал голову от стола и посмотрел на трактирщика. Мне было больно даже думать, так что я просто указал на дверь во внутренний двор. Зен еще раз указал на кружку и куда-то ушел. Я вновь положил голову на прохладную поверхность стола и закрыл глаза. Стоило мне немного задремать, как он вернулся и поставил передо мной тарелку с завтраком: яичница, бекон и какая-то подобная жирная муть. Прямо английский похмельный завтрак!
Я кивнул ему и сообщил, что сейчас вернусь. Продолжая неравную борьбу с тошнотой и головной болью, в которой никак не получилось выйти победителем, я поднялся на второй этаж и достал обезболивающее, да таблетки для желудка. К счастью, они у меня еще оставались. Заодно я проверил свой мешочек — пяток драгоценных камней, пять платиновых монет и семь золотых. Живем! Одну золотую я положил к себе в карман.
После этого я так же аккуратно, стараясь не умереть, спустился и запил бурдой из кружки магические зелья современной медицины и науки. Бурда была очень плотной, но на вкус лучше, чем на запах. Хотя, вероятно, такое ощущение было из-за зажатого мной носа.
Я с трудом затолкал в себя еду с надеждой, что от жирной пищи станет полегче, и вновь положил голову на спасающий от мучений стол. И, что было неудивительно, вновь поддался сладким речам старика Морфея.
***
Щебетание птиц и громкие разговоры в трактире пробудили меня ото сна. Я все также пребывал за столом, в главном зале. Разлепив глаза и подняв голову я, первым делом, посмотрел в окно — морось закончилась, ветер разогнал тучи, и ярко светившее солнце озаряло всех ходивших за той стороной окна людей.
В трактире было занято только два стола, помимо меня, и за одним сидела подозрительно выглядевшая группа людей. Все были при оружии и в сияющих доспехах. Они то ли местная стража, то ли авантюристы, черт их разберет без ста грамм. А пить мне сейчас совсем не хотелось.
За другим же столом сидели Роза, Мирия и дети. Ника заметила, что я проснулся, улыбнулась широкой и прогоняющей грусть улыбкой и помахала мне рукой. Я с трудом поднялся из-за стола и подошел к своей компании. Голова, к счастью, почти не болела.
— Какие планы на сегодня, Ано? — обратилась ко мне Мирия.
— Фехтование. Час. Язык. Потом опять фехтование.
— Господин, а что насчет нас? Мы тоже можем тренироваться и учиться вместе с вами? — задал вопрос неразговорчивый Кир.
— Как хотите, — я пожал плечами и достал одну золотую и шесть серебряных, положив их на стол. — Но вначале. Золотую в приют. Серебряные — ваша награда. За вчера. Две каждому.
— Золотую? — переспросила Ника, слегка наклонив голову.
— Аурисос. Я называть их. Золотой. И две пласити каждому, — в подтверждение своих слов я подвинул по две монетки детям и слегка кивнул.
— Откуда у тебя столько денег, что бы так ими раскидываться? — настал удивиться черед Розы.
— Спасибо. Наемникам. Стол, помнишь? — Я хитро улыбнулся и подмигнул ей. Потом продолжил объяснять детям. — После еды. Отнесете деньги. Вернетесь. Будем тренироваться. Все три. У вас час. До занятия.
Дети казались и радостными, и расстроенными одновременно. Ну, хоть не ноют, как вчера. Это успех, не так ли?
Я ушел в комнату, оставив компанию завтракать. Самому мне еще раз завтракать не хотелось, на желудке до сих пор было неспокойно. После того как я снял с себя грязный костюм и надел не менее грязную рубаху с простыми штанами, я вышел во двор и посмотрел на небо, на котором не осталось и следа утренних туч.