— Стоп, ты разглядела его лицо?.. — только сейчас я понял, что попался на удочку с самого начала.
— Да. И сквозь свои сны я видела, что мне суждено с ним встретиться. Поэтому когда тот человек из моих снов подошел ко мне и предложил еду… Я… — София широко зевнула и засопела.
Бл*ть. Кто, черт возьми, засыпает посередине фразы?! Да еще и такие откровения… Значится, она про меня знает если не все, то многое. Какая-то хрень творится.
Из этого всего я могу извлечь, на данный момент, три положительных вещи: первый — меня не будет преследовать, как минимум, Роза. Второй — Зен меня не переваривает. Или ненавидит. Вполне возможно, что из-за своей огромной любви к Мирии. Но я же ничего не сделал ни ему, ни ей… Мда, есть над чем подумать. И третий, самый важный пункт — я могу избавиться от Софии прямо сейчас. Сейчас она единственный человек, который знает обо мне столь многое. Но даже она может быть полезна — ее то ли предвидение будущего, то ли видения настоящего, способны мне очень помочь.
Но тогда встает вопрос ребром, что же делать потом. В то время, как мы разойдемся каждый своим путем, покинув чертов лес и добравшись до цивилизации. Да и избавиться от нее прямо сейчас хоть и заманчиво, но неизвестно, что она еще знает, кому рассказала и какие, черт возьми, цели преследует.
Сон у меня как рукой сняло. Я сделал глоток из початой бутылки алкоголя и забил трубку по новой, прикурив ее палочкой из костра. Я начал подражать довольно известному волшебнику и выпускать кольца из дыма, в попытке хоть как-то отвлечься от своих мыслей и расслабиться. Мда, а подумать в эту теплую, приятную и освежающую ночь, есть над чем…
Глава 19 — Изгнанник
Всю эту бесконечную ночь, прислушиваясь к каждому шороху и бесполезно всматриваясь во тьму, я циклился на четырех простейших действиях: подкинуть в огонь ветки, затянуться сладким дымом из трубки, задуматься о ситуации и планах на ближайшее будущее и, наконец, последнее и самое глупое действие из всех возможных — делал глоток-другой из бутылки с алкоголем.
Крепкая дрянь, больше похожая на первуху, чем самогон, по плану должна была помочь мне слегка забыться, расслабиться и хоть немного подремать — но, как итог, я не только не расслабился, так еще и больше начал загоняться в своих мысли. При этом, черт возьми, еще и слегка захмелел. Или не слегка, как посмотреть. Верно говорили: «Закусывать надо!», а то они проснутся, а меня нет. И хорошо, если зададут вопрос «А где Ано?» и будут спокойно осматривать нашу стоянку, а не начнут истерить и не потеряются, к чертовой матери, в этом глухом лесу. Хотя какой, к черту, Ано? Неужели я настолько привык ассоциировать себя с этим именем, что теперь придется менять реакцию собаки Павлова? Я даже начал забывать свое настоящее имя, черт возьми. Какое оно там у меня было?.. А, впрочем, и хрен с ним.
А лес, как и раньше, был глух к моим надеждам, мольбам, просьбам и желаниям. Конечно, впервые оказавшись здесь, я просил его стать лесопарком недалеко от дома, а сейчас прошу подогнать мне зверюшек и отогнать от нас преследователей, но… То ли лес не хочет помогать только с первым, то ли и со вторым. Радует, что хоть животных я и не наблюдаю, но точно так же нигде не видно и погони.
Эх, а ведь в одиночку путешествовать намного лучше и приятнее. Лишь с одной, больше чем на половину пустой бутылкой в руке, к ручью я добежал минут за десять — пятнадцать. Огненное пойло тащить намного легче, чем двух детей на себе и следить за ноющей дурой, которая может отстать и потеряться. Я сделал еще один, последний на ближайшее время, глоток алкоголя и вылил остальное на землю. Обжигающий нутро напиток прошел через ротовую полость и горло, заставляя зажмуриться, и живым огнем достиг желудка, где и осел. Когда же я смогу, без опаски за свою жизнь, присесть за стол с богатой закуской и снедью, поесть и выпить в хорошей компании?
И, желательно, доверяя той самой компании. Ведь, как оказалось, гуманизм, человеколюбие, наивность по отношению к людям и надежда на лучшее — непозволительная роскошь в этом чертовом фэнтези мире. А вот культивировать такие чуждые современному человеку качества, как беспощадность к окружающим, недоверие ко всем и каждому, жестокость и эгоизм, в самых дурных, противных и темных оттенках значения этих слов мне только предстоит. Нет, я не хочу сказать, что таких людей нет в нашей современности, они есть. Но к ним и отношение у простых людей обычно совсем не положительное. А здесь…
Хочешь жить — умей вертеться. Не надейся на помощь и доброту. Будь готов убивать и быть убитым. Ставь свою шкуру на первое место. Не страшись предательства, а закаляй тело и душу, если оно случится. Мсти. Вот они — аксиомы дивного нового мира, в который я попал.
«Черт возьми, а ты повторяешься, парень», будто прошептал мой разум, пока я набирал воду в пустую бутылку. А какая к черту разница, повторяюсь или нет? Безнадега, которая меня охватила, это не изменит. Мысли, словно в бесконечном цикле, или словно крысы в лабиринте ученого, все равно блуждают по кругу. Зато мои ноги быстры, шаг мой широк, а мой путь прям и лежит к чертовым спутникам поневоле.
Мирная жизнь, к которой я привык в этом городке, в этом трактирчике — разбита вдребезги. Вернуться к ней не получится. Будут новые люди, новые трактирщики, новые знакомые, но, теперь, совершенно точно не будет теплых отношений с этими людьми. Впереди меня ожидает только тьма. А все мои чаяния потренироваться как следует, узнать хоть что-то про систему, найти путь в свой мир, домой — все это оказалось несбыточными надеждами и неудачными планами!
Эх, бляха муха, пить надо меньше. Все эти упаднические мысли точно или из-за замечаний Софии, или алкоголя. Ставлю на первое. Не на кого мне положиться, кроме как на себя самого. И ради себя же мне надо быть сильным, а не превращаться в размазню. Тем более в этом чертовом лесу. Еще и меч, без нормальных ножен и заткнутый за пояс, очень неудобно болтается и грозит порезать меня при неудачном кульбите. И не избавиться же! Кто знает, что нас ждет дальше?
— Ты где был? — уставилась на меня София, стоило дойти до места нашего привала.
— Во-о-о-оду нбрл, — мысли явно давались мне легче, чем слова. — Наа-бра-аал.
— Ты, что, пьяный? По-твоему вот эта вся обстановка, — она показала на деревья руками и продолжила говорить, словно сварливая жена, — подходящая для употребления подобных напитков?
— Человек, по своей сути слаб, — я говорил крайне медленно, мой язык предательски заплетался, но появилось желание пофилософствовать. — А всю ночь следить за обстановкой, думать над внезапными откровениями странной принцесски, пытаться найти и поймать какую-нибудь животинку на завтрак… Думаешь, что все в жизни легко дается? Хотя откуда принцесске о таком знать… За нее же челядь, небось, все делает, не так ли? Да и вообще, — я махнул рукой, — иди к черту со своими нравоучениями. И без них тошно. Мне нужно вздремнуть хотя бы минут десять, разбудишь и меня, и детей. Потом перекусим и пойдем дальше.
Я сел на землю, опершись о дерево, и сразу погрузился в чуткий, поверхностный, полный кошмаров сон.
***
— Просыпайся, Доран, сам же просил разбудить, а дрыхнешь, — я открыл один глаз и недовольно прищурился, глядя на говорящую Софию. — Мы уже перекусили, ждем только тебя.
— Искренне надеюсь, что вы не сожрали весь наш скромный паек, — язык все еще жил своей жизнью, и говорить было тяжело. — Я-то думал, что мне одному его хватит на пару недель, а здесь еще три голодных рта…
Я обвел глазами нахлебников, пока говорил, и дети слегка поежились под моим взглядом. А принцесске, конечно же, было без разницы. Ну, привыкла она, что ей приносят еду на блюдечке, а мыслью, откуда она взялась, задаваться не царское дело.
— А ты в курсе, что твое лицо словно открытая книга? Что ты опять себе надумал?
— Да з… — я хотел было нагрубить ей, но тут же осекся и замолчал. — Знаешь, мне очень интересно насчет этих твоих пророческих снов. И еще одно, — я достал свой железный знак авантюриста. — Эта херня связана с неким магическим контрактом, скрепленном кровью. Контракт недурно бы разорвать, да и вещичку уничтожить. Это возможно?