[Вы впитали в себя часть божественной сути. Вы впитали в себя темную энергию. Вы впитали в себя бесконтрольную ману.]
Темная энергия? Бесконтрольная мана? Надо узнать у Софии, что же это за хрень такая.
А вот Солиган будет явно недоволен мной, если я его правильно понял. Разве он не помог нам для того, чтобы ее сохранить? Или я, все же, ошибаюсь? А если нет — он не просто потерял свою часть, а я ее нагло стырил.
[Ого! Ты выжил! Поздравляю! Нам будет нужно многое обсудить, моя частичка… Вы получили новый титул: «Ходящий сквозь миры».]
Вот и система очнулась. Судя по этому сообщению, Солиган был не прав — какая-то связь с богом у меня осталась. Если, конечно, предположить, что система появилась как раз из-за этой святой силы.
[Больше так не рискуй, идиот! Мертвым ты не вернешься домой! Вы получили новый титул: «Обманувший смерть». Вы получили навыки: «Необычная регенерация»]
Значит, я не просто переставал дышать… Ну, клиническая смерть — тоже смерть, не так ли? И опять же комментарий от божества. Есть у меня подозрение, что связь с ним была прервана в самом разломе, ведь ни одно относящееся уведомление, которые я получал внутри, не пестрило желанием общения.
[Происходит эволюция. Ожидайте.]
Такое знакомое сообщение! Интересно, что же будет с этой новой обновкой? И когда она произойдет? А вот обрыв единственной связи с неизвестным помощником огорчает.
Забив трубку свежей порцией табака, я начал записывать все в дневник. Потратив на это добрых пару часов, ведь важной информации и происходивших со мной событий было слишком много, я начал перелистывать его. Новых записей, написанных моей рукой, но при этом не мной, не было. Видимо, я и правда написал ту чушь в пьяном угаре.
Внезапно София проснулась и посмотрела на меня. Вздохнув с явным облегчением, она спросила:
— Ты в порядке?
— Да что со мной будет. Жив, дышу, тело не развалилось на части.
— Как ты вообще выдерживаешь все… произошедшее с тобой? — девушка покосилась в сторону, когда задавала мне вопрос.
— В смысле? Медленно течет крыша, — я на секунду задумался и, буквально, пропел следующую фразу. — А так все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хо-ро-шо.
— Это означает сумасшествие?.. И я не маркиза!
— Из песни слов не выкинешь, не задумывайся над этим сильно.
— Так, все же, как ты справляешься?..
— Да никак, говорю же. Просто живу, согласно своему характеру и принципам. Ни больше ни меньше, — я пожал плечами. — Воспитан так. Разная хрень, знаешь ли, в жизни происходила. Можешь назвать подобное менталитетом, при большом на то желании.
София не нашлась с ответом, и мы продолжили сидеть в тишине, слушая мерное потрескивание костра. Я хлопнул дневником, закрывая его, и девушка тут же всполошилась:
— Эм… Прошу простить меня за вопрос, но, все же, что это за книжечка в твоих руках? — осторожно спросила она.
— Я же говорил — дневник. Я купил его еще в своем мире, но использовал только для заметок. А, попав сюда, начал вести в нем дневник. Ну так, чисто в попытке не слететь с катушек. А что?
— Я чувствую от него магическую энергию, и она явно связана с тобой, — пустым взглядом София смотрела на меня. — Это больше похоже не на обычный дневник, а на гримуар архимага. Только они способны создавать такую сильную связь с личными манускриптами.
— Напоминаю, я не владею магией, маной, аурой и что там еще имеется. А, да, божественная сила, которой меня не обделили, — я вскинул руки к небу. — И как, в таких условиях, я его мог связать с собой? Да и что этот гримуар вообще делает?
— Гримуар мог быть создан и бессознательно. А его… поведение зависит от архимага.
— Ты так говоришь, словно он живой, — я широко улыбнулся. — Живая, мать ее, книженция. Надеюсь, Эш, со своей бензопилой, поможет.
— Бензо?.. А, не важно. Гримуар и правда живой. И обладает своим сознанием, характером. Меняется и вместе с хозяином, и отдельно от него. Сложно объяснить… Но, может, все связано с тем, что ты — святой…
— Ой, не называй меня так, — я махнул рукой. — У меня такое предчувствие, что я еще хлебну горя, если об этом прознают.
София развела руками и покачала головой. Больше мы с ней не разговаривали — она то начинала дремать, то просыпалась и озиралась по сторонам. Едва забрезжило солнце, робкими лучами знаменуя рассвет, как мы начали собираться и разбудили детей.
Я поднял детей на руки, борясь с адскими приступами боли, и побежал легкой трусцой. Спутники пытались меня отговорить от такого способа путешествия, но я был непреклонен — мне казалось, что мое тело мне не принадлежит. Явно из-за этих приключений нарушились какие-то синоптические связи и отмерли какие-то нервы. Надеюсь, регенерация превратит меня в мутанта, и я смогу выпускать когти из рук. Ну или, хотя бы, восстановит меня до состояния здорового человека. Если этот навык связан с метаболизмом — значит, мне надо больше двигаться и есть.
Спустя часов пять бега я споткнулся о корягу и чуть не улетел на землю, вместе с детьми. София успела схватить меня за одежду, и я с огромным трудом сохранил шаткое равновесие.
— Нужен привал. Я не могу двигаться дальше.
На мое замечание спутники кивнули и я, не без удовольствия, примостился около дерева. Стоило мне прикрыть глаза, как я сразу же провалился в глубокий сон.
***
— Сколько я спал? — я открыл глаза и тут же заметил, что солнце клонится к закату и начинает, пусть и едва заметно на данный момент, смеркаться.
— Долго. Как себя чувствуешь?
— Живее всех живых. Даже боль почти исчезла.
— Выглядишь ты явно лучше. И это не вежливость с этикетом, а чистая правда!
— Заканчивай, принцесска. Лучше скажи мне, что такое некая «бесконтрольная мана»? — я закинул маленький кусочек мяса в рот. Дети последовали моему примеру.
— Может, ты имеешь в виду «дикую ману»? Это окружающая нас сырая, не относящаяся к какой-то школе мана. Она собирается в теле и приобретает атрибуты, что близки тебе.
— Ладно, хрен с ним. Выдвигаемся.
И мы вновь побежали. Сейчас я чувствовал себя практически идеально, лучше, чем когда бы то ни было, поэтому взял темп выше, чем обычно. София, казалось, еле успевала за ним, но мне было плевать. Я словно выпил энергетик, и он меня окрылил.
Спустя часов пять непрерывного бега стемнело окончательно. Но нам повезло — мы, наконец-то, вышли из леса. Стоя на верхушке то ли низкой горы, то ли высокого холма, где-то далеко внизу, мы разглядели очертания построек. Воодушевившись, мы побежали еще быстрее, надеясь, что нашли людей.
Дорога до, как оказалось, деревни, заняла больше часа. Но никто не был против пободрствовать чуть подольше, лишь бы добраться до нее.
В деревне было темно, хоть глаз выколи. Благо я начал лучше видеть в темноте, иначе заплутать было бы плевым делом. Было пустынно — все люди, видимо, спали — почти во всех домах отсутствовал даже намек свет. Я забрал у Фиона свой кинжал, убрав его в ножны, и начал рассматривать строения.
— Там постоялый двор! — воскликнула София. — Хочу нежную, мягкую кроватку!
Я просто кивнул ей, и мы пошли в сторону гостиницы. Черт возьми, я даже не могу назвать ее изнеженной принцесской, ведь и я хотел спать на каком-то подобии кровати, а не на земле.
— Кто такие? — прозвучал высокий, испуганный голос из-за двери, по которой я долбил. — Ща я как стражников кликну, воры!
— Мы не воры, — сухо заметила София. — Мы — обычные путники, и нам нужна комната.
— Аурисос! — он произнес это слово с явным даже для меня акцентом. — Голдовый! Без еды! Комната одна! Деньги вперед!
— Сойдет, — ответил я. — Главное, пусти переночевать.
Дверь медленно открылась и владелец, щуплый мужчина с хитрым прищуром, чем-то смахивающий на гоблина, пустил нас внутрь. Я бросил ему монету, получил ключ, и мы отправились в нашу комнату. Там стояло всего лишь две кровати, на одну из которых я и решил завалиться. Я снял с себя мантию и размотал тряпки с рук. Они были нежно-розовые, никаких намеков на обгоревшую кожу. На среднем пальце правой руки находился какой-то перстень, не замеченный ранее из-за тряпок.