- У меня был папа. Точнее, я был у папы. Но потом кое-что произошло и мы разделились. Он остался там, я появился здесь... И теперь я больше всего хочу его найти. Вы, сами когда-то брошенные дети своими родителями, должны понять.
Денис наблюдал за Максимом очень внимательно. В его голосе была скорбь, но какая-то застарелая, покрытая плесенью. Первый раз он сам заговорил об отце, звучало это не слишком правдоподобно. Малыш старался быть естественным, но ключевое слово здесь вовсе не "естественный", а - "старание". Это старание, этот внимательный, пристальный, направленный на себя взгляд, казалось, видят все вокруг. Может, Денис заметил это потому, что общался с братом уже несколько дней и прекрасно научился отличать настоящие чувства от ложных.
Настораживало что-то и в поведении кукушек. Эмоции этих полуптиц сложно было сопоставить с человеческими, но то, что он видел, явно не походило на благожелательное сочувствие. Перья вокруг ноздрей Кукуша распушились, глаза сверкали от еле сдерживаемых эмоций... понять бы ещё, что это за эмоции.
- То есть вас никто не бросал?
Птицы смотрели на Дениса, видно, ожидая, что он, как старший брат, возьмёт слово. Под этими взыскательными взглядами он решился пискнуть:
- Мы потерялись.
Денис чувствовал, что что-то не так, но вот что - объяснить себе не мог. Да, конечно, еда у людей-птиц ужасна, и сложно представить существо, которому были бы удобны эти гнёзда, забота навязчива, но поистине удивительно, что на пути им ещё не повстречался кто-то, кто хотел бы причинить ребятам вред. Сиу, люди за стенами форта, теперь же странные создания в глубине лесной чащи - все стремились обласкать их, накормить, выслушать или же рассказать какую-нибудь занятную байку.
- У нас с братцем есть вот это, - Максим приподнял обломок стрелы и все взгляды вернулись к нему. - Мне нужно найти этих сиу, и тогда, возможно, моя дорога станет чуть более ясной. Это племя Грязного Когтя.
Среди людей-кукушек прошёл шепоток, похожий, правда, на чириканье засевших в кустах воробьёв, которые боятся разбудить прикорнувшего на подоконнике над ними кота.
- О племени Грязного Когтя ничего не слышно уже очень давно. По слухам, они ушли в Пустынь почти четыре десятка лет назад. Мы знаем обо всех племенах сиу, но это племя - загадка загадок. - Человек-кукушка хлопнул в ладоши и, сделав кульбит, вдруг повис на ветке вниз головой, глядя на братьев и девочку блестящими как маслины глазами. Даже тон его голоса переменился. - Ах, на самом деле ты - сын мужчины этого племени и женщины из заморских краёв.
Шёпот кукушечьих голосов всё нарастал, потом взвился в экстазе и в следующую минуту превратился в грохот несущегося по рельсам поезда, от которого, казалось, грозили лопнуть перепонки. Перст Кукуша будто приоткрывал завесу тайны над чем-то поистине великим.
- Ты бастард, изгнанный из человечьего форта, бежал, захватив своего брата-дурачка и какую-то девчонку, нашёл подземный ход древних грибных гномов, которых-уже-нет, и, пройдя по нему, оказался в нашем лесу.
Несмотря на то, что его назвали дурачком (что, скорее всего, было вызвано молчаливостью и тем, как серьёзно и продуманно звучала речь Максима по сравнению с нескладными репликами Дениса; вряд ли кукушки имели большой опыт общения с человеческими детьми и знали, какая речь для них характерна), Денис с трудом удержался от того, чтобы ухмыльнуться. Кажется, люди-кукушки - любители сентиментальных историй, вроде тех, которые мама читает по пять десятков за год, а ему, Денису, приходится выносить потом эту гору макулатуры на книжный рынок.
- Не совсем так, - сказал Максим осторожно. - Это свежий обломок. Этой стрелой совсем недавно был убит стражник форта "Надежда".
Гомон на мгновение затих совсем, а потом обрушился на головы с новой силой. Варра, словно стесняясь что её поймут не так, заткнула одно ухо и сделала вид, что готова услышать из птичьих ртов что-то важное.
Но всё что они сказали было: "Значит, всё было не так! Значит, сиу напали... сиу убили всех и ранили твоего папу, а потом забрали его в плен. А вы трое выжили и идёте теперь по следу".
- Ну и опасное же предприятие вы выбрали, человеческие детёныши! - с чувством сказал Кукуш.
Этим птицам, - понял Денис, - что глупым толстым голубям, достаточно кинуть горсть крошек, и они вообразят тебя ходячим батоном.
Максим не стал ничего отрицать. Он опустил голову, как будто не хотел, чтобы кто-то видел, как дрожит подбородок, как собираются в уголках глаз слёзы. Хотя Денису не хотелось снова оказаться центром неуклюжей птичьей жалости, он тоже склонил голову.
Впрочем, люди-птицы на них не смотрели. Они затеяли оживлённую дискуссию, хлопая крыльями и треща ветками, прыгая друг к другу, запинаясь и падая, и мимолётом хлопая кого-нибудь из детей по голове.
Наконец, Кукуш сказал:
- Хорошо, дети! Мы тотчас же вышлем разведчиков во всех направлениях. Будем искать племя Грязного Когтя - если нападение случилось недавно, значит, они не могли далеко уйти. А вы располагайтесь поудобнее. Занимайте любые гнёзда, которые вам приглянутся.
По горящим глазам Максима было понятно, что он готов двинуться в путь прямо сегодня - знать бы куда? - и только излишне навязчивое гостеприимство людей-кукушек, которое стало для них чем-то сродни дыханию, удерживает его. Ну, кроме выбора направления, конечно. А Денис с нарастающим волнением подумал, что эти неизвестные никому сиу вряд ли будут столь же дружелюбны, как остальные.
Но странный коллективный разум людей-кукушек, кажется, имел на этот счёт своё мнение.
- Мы вас не отпустим, дети, в лапы опасности. Кто знает, что на уме этих сиу, теперь, когда они вернулись из своего добровольного отшельничества, - человек-кукушка произнёс это с придыханием, так, что Денис снова вспомнил о маминых книжках. - Мы принимаем тяжесть вашего воспитания на свои плечи! Да! Закончились времена, когда кукушки бросали своих детей! Теперь они будут принимать чужих! Однако нужно заметить, что вести, которые вы принесли, вселяют некоторое беспокойство. Редко когда степные стычки и даже войны срывают с одеяния леса хоть листок, но нужно быть глупцом, чтобы не следить и не интересоваться тем, что происходит вокруг - как очень близко, так и очень далеко. Ведь любой дым, который еле виден на горизонте, может через несколько суток обернуться пожарищем у тебя под носом.