Ноздри малыша раздувались. Казалось, он прямо сейчас готов намотать весь их шаткий город себе на указательный палец. Чтобы перевести тему и избежать взрыва (братик явно был немного не в себе, он терпеть не мог, когда что-то шло наперекор его планам), Денис поспешно сказал:
- А можно такие, где нет костей? Гнёзда, я имею ввиду!
- Конечно же! - Кукуш был само миролюбие. - Какие вы пожелаете? Из болотной трясины? Из соломы? Есть одно железное, может, оно вам понравится? Сделано из котелка, в котором человеческая хозяйка варила борщ - до сих пор стоит запах такой, что слюнки текут!
- Любые, лишь бы без костей, и не развалились, - робко сказал Денис.
- Выбирайте, какие больше по нраву! - Кукуш распахнул объятья, словно собираясь их, всех троих, обнять, - Я сейчас же отдам распоряжение, чтобы все кости были вынуты из всех гнёзд и убраны долой с ваших впечатлительных глаз.
Сразу же за этим упало ещё несколько гнёзд. Наверное, кости играли в них роль каркаса.
Когда их отпустили выбирать себе гнездо, возник вопрос, что же делать дальше. Варра сказала, испуганно и очень тихо:
- Я не хочу больше есть.
Максим скосил на неё глаза. Его злость на кукушек ещё не утихла.
- Значит, нам нужно поменьше сидеть на одном месте.
И они отправились бродить по птичьему городу. После справедливого ходатайства Макса об ослаблении режима их содержания: "Ну куда мы, в самом деле, денемся? У нас же нет таких прекрасных крыльев, как у вас", детям разрешили свободное передвижение по стволам деревьев и навесным мостикам с верёвочными бортами. Поселение располагалось на разных ярусах, но стоило лишь посмотреть наверх, как тут же находился с десяток желающих помочь, и детей, истошно хлопая крыльями и роняя перья, поднимали на нужную высоту.
Смешно было наблюдать, как разевают рты птенцы, пытаясь дотянуться до пролетающего мимо жука-бронзовки. Варра увидела внизу царственного оленя, который слизывал мох с бока поваленного дерева, а чуть поодаль - всё его семейство. Олениха следила, как делают первые осторожные шаги тонконогие оленята, как они скачут, каждый раз отрываясь от земли так, будто собираются взмыть в небо, и поддерживала когда нужно собственным носом. Животные даже не подозревали о близком соседстве, а между тем, если бы Денис свесился вниз, он бы, может, дотронулся до ветвистых его рогов. Они казались мягкими, тёплыми, как батарея, и красноватыми, как цветущая вишня на закате. Ребята пихали друг друга локтями, стараясь не шуметь, а потом Максим вскочил и закричал во всю глотку что-то нечленораздельное, и - как ветер, что почувствовал вдруг волю к движению! - оленье семейство испарилось. Хлопая несуразными своими крыльями, сбежались кукушки и стали предлагать человеческим птенцам еду, но они захлопнули рты и споро затерялись в подступающей темноте. Наверху как капельки росы проступали звёзды, воздух похолодел и посвежел. Стало немножко страшно оступиться в темноте, но только Денис об этом подумал, как в дуплах и глубоких расселинах в глубине древесных стволов зажглись личинки светлячков. Зеленоватый свет выхватывал из темноты контуры рукотворных и нерукотворных тропинок птичьего царства.
Они не говорили в этот вечер ни о том, что их ждёт, ни о том, через что они уже прошли, ни о том, о чём Денис всегда был готов поговорить - о родном доме. Много смеялись, бегали, так, что где-то в отдалении слышался грохот катастрофы. Дурачились. Когда Денис, неловко упав с ветки, приземлился прямо на шею человеку-кукушке ярусом ниже, а тот, глупо кукукая, принялся возить его туда и сюда, Максим, сняв очки, долго и со вкусом хохотал. Даже на лице Варры вылупилась робкая, похожая на убывающую луну, улыбка. Под конец они танцевали под странную птичью музыку, которую кукушачий оркестр играл, щёлкая клювами, издавая горлом мелодичные ритмичные звуки и наигрывая на палках, на каждой из которых была натянута единственная струна, настроенная каждая на свой лад. Потом катались на самодельных качелях, что обнаружились на самом верхнем ярусе. Когда, сильно раскачавшись, взмываешь в небо, кажется, будто сердце сейчас оборвётся. Когда Денис посреди одного такого полёта поднял веки, то увидел близко-близко перед собой бледное лицо Доминико, сквозь которого он летел. Это стало кульминацией вечера. Отсмеявшись, они отправились спать, выбрав для этой цели просторное жилище, устланное пухом (из толщи его выглядывал испуганный птенец; Денис подумал, что голый лоб его блестит как отцовский нательный крестик).
Денису не спалось. Когда установилась относительная тишина и поводов для веселья больше не осталось, из своих тайных убежищ снова выползли призраки. Не такие, как Доминико, но не менее реальные: вопрошающие, зовущие, напоминающие, рассказывающие прямо на ухо страшные истории. Отмахиваться от них было бесполезно - всё равно, что от комаров. Мальчик пялился в темноту, наблюдая за ленивым перемещением звёзд по небосводу, а потом задал тревожащий его вопрос:
- Что мы будем делать дальше? Снова ждать?
Он слышал, как зашевелился брат. Варра, судя по мерному глубокому дыханию, спала. Она очень странная, эта девочка.
- Надеюсь, не слишком долго. Нам нельзя терять время. То, что ТЕНЬ начинает менять места - более чем плохой знак. Значит, скоро она распространится везде. Значит, скоро доберётся и сюда.
Максим был серьёзен. Мокрое от пота веселье он повесил сушиться на верёвочные бортики гнезда.
- Что же она такое? Значит, она была и раньше?
- Что-то не от этого мира. Говорят, на западе, за великой Пустынью, есть целый океан ТЕНИ, но это не более чем легенды сиу, которые передаются из уст в уста. Эти легенды изобилуют упоминанием о драгоценных металлах, золоте и серебре, которые выступают из песка, словно огромные острова посреди океана. Их беспрестанно полирует ветер, а оправой им служит туман. Испанцы, наверное, единственная нация, кто (кроме, конечно, самих рассказчиков) воспринял эти легенды всерьёз. Они отправили в Пустынь несколько караванов, но ни один до сих пор не вернулся. Зато теперь ТЕНЬ пришла сюда. Её признаки можно встретить вдоль дорог, на вершинах холмов и на болотах. Сначала это было просто пятно абсолютного ничего, вроде как лужицы разлитого молока, но потом... Я уже смирился с тем, что ДРУГАЯ СТОРОНА - упрямец, каких поискать. Она очень не любит меняться. Но ТЕНЬ сильнее ДРУГОЙ СТОРОНЫ. Она не играет по правилам. Я мало что о ней знаю. Не знаю в том числе, насколько она разумна. Ты сам видел этот силуэт. Он должен что-то значить.