Я сделал шаг, взял её за локти.
- Думаю, не стоит. Он ведь вас по-настоящему любит. Это звучит как бред, но минувшей ночью я едва не остановил механическое сердечко, когда он понял, что моё решение бесповоротно и не подлежит обсуждению. С одним из нескольких миллиардов глупцом он ещё может смириться, но два - это слишком. Поверь мне. Слишком.
Нэни потёрла переносицу, глядя мне в лицо.
- Мне кажется, над нами с тобой поработал паршивый сценарист. Как-то всё очень нескладно.
- Очень хороший сценарист, - улыбнулся я. - В жизни ничего никогда не складывается, и мы здесь совсем не скользим по накатанной.
- Хорошо, - сказала Нэни, не торопясь извлекать свои руки из моих. - Я поняла. Если ты так хочешь, я останусь.
Я обвёл взглядом комнату: что мне с собой взять? Что нужно страннику, кроме тёплой одежды и еды? Завернуть остатки рыбы - дело пяти минут, а одежду по размеру я здесь не найду... но всегда можно погреться, прижавшись к тёплому боку Города, к пульсирующей вене... думаю, он меня не прогонит.
Нэни напоминала потерянную игрушку.
- Всегда есть шанс, что мы будем вместе, - сказал я как бы между прочим. - Помни про следующие жизни.
Я смотрел, как разгладились складки у неё на лбу. Про этот вариант она не думала.
- Действительно, что ты собираешься с этим делать? Через сотню лет ты снова будешь здесь.
- Пусть это будет тебе утешением. Очень возможно, мы ещё встретимся. Я же буду надеяться, что пробьюсь к солнцу какой-нибудь травинкой. Представляешь, стану степным тушканом, мелкой птичкой. Если, конечно, там, снаружи, к тому времени не появятся люди... А он, - я кивнул в сторону окна, - он, я уверен, похлопочет за меня перед кем-то другим, если, конечно, есть в этом мире кто-то более великий. Он знает, что я ухожу раз и навсегда.
И я ушёл. Этим же вечером, строго запретив Нэни каким-то образом за мной следить, я окончательно перестал существовать как владелец квартиры. Моё прежнее жилище задержится как часть целого ещё на некоторое время - может быть, месяцы, может, год. Будет сжиматься, пока не исчезнет совсем. Вещи, которые система сочтёт сколько-нибудь значимыми для бывшего владельца, будут помещены на пожизненный срок в специальное хранилище. А может, малыш Тоторо откроет музей имени меня. Но это я что-то размечтался.
Тропинка прихотливо вьётся через пластиково-металлические джунгли. Оказалось, на многих растениях, нашедших себе место в урбаносфере, есть съедобные плоды. Оказалось, спать на улице любого, даже самого спокойного сектора - всё равно, что спать в долине гейзеров. Тепло, но в то же время в любой момент нужно быть готовым спасаться бегством, потому что сама почва под твоими ногами начнёт деформироваться.
Где-то в глубине, в потаённом месте под сердцем, у меня есть полость. Не знал, что можно так пронзительно чувствовать пустоту, но я её чувствовал. Там есть ниша. Может, такую же можно создать, поигравшись с генами или буквально руками, то есть хирургическим вмешательством и штифтами, раздвинуть органы, высвобождая место. Хранить там разные важности. Но что может быть важнее пустоты, зарезервированного места?
Я не знал. Я бы хотел спрятать туда Нэни, но человек - пучок энергий, зачастую разнонаправленных, самым непостижимым образом держащихся вместе, а как можно удержать противоречивые сущности? Для каждой энергии в отдельности у нас придумана соответствующая ёмкость, но вот все вместе... пожалуй, лучше даже не пытаться.
И вот однажды эта полость заговорила.
- Эй, - сказала она, - Что ты ищёшь?
Я что-то буркнул в ответ. Вокруг были люди с глазами, подёрнутыми белесой плёнкой, и, хотя для них я был не существеннее мошки, влезать в их мир своими грязными пальцами (в данном случае - охрипшим, каркающим голосом) совсем не хотелось. Но полость молчала, и я понял, что ждать, пока я сподоблюсь вразумительно ответить, она может хоть до конца времён.
- Ничего. Просто бреду.
- Бредешь? - переспросила полость, будто бы усмехнувшись.
Я промолчал. Пустота признала:
- Извини. Плохая шутка.
Мне ужасно не хотелось относить её к моему сумасшествию. Известно же, что психи часто разговаривают сами с собой, особенно, если больше не с кем разговаривать. До сих пор я как-то держался.
- Я не прошу тебя мне довериться, давать какие-то обещания, или что-то в этом роде... просто хочу проинформировать. Там, куда ты, в конце концов, придёшь, всё будет нормально. Шутка про рамку и картину была довольно удачной. Так вот, я постараюсь принять тебя в моей картинной галерее как следует.
Кем бы она ни была, эта пустота, она изъяснялась простым и понятным языком. Тоторо, пожалуй, нашлось бы, чему поучиться.
Я шёл дальше, и казалось, что Город, который оставался за спиной, сворачивается и усыхает, как подожжённая бумага.
Конец
Жёлтая коробочка для адресата
- Заблудились, - сказал Егорка, смачно сплюнув. Слюна собралась шариками на иглах можжевельника и выглядела как крупные белые ягоды, пузырящиеся от внутренних соков.- И наших не видно.
Ребята затихли, прислушиваясь. Высоко вверху раздавали "пять" и "десять" широкими своими лапами ели. Откуда-то доносился мерный стук дятла. С вкрадчивым скрипящим звуком падали комки хвои. Никуда не спрятаться от этой тайги, потому что она везде.
- Эй! - завопила, сложив руки у рта, Даша. - Ау!
Её крики подхватили остальные, на разные лады, тонкими и едва начавшими ломаться детскими голосами. Никому не хотелось быть этой ночью чужеродной иглой в диком зелёном сердце, а ночь между тем спешила на всех парах.