В конце концов, Петер пришёл к выводу, что если один из вертлявых засранцев, племя которых он представлял, сгинет на важной миссии, человеческий генофонд ничего не потеряет. Это его развеселило. Когда-то в детстве Петер читал фантастическую книжку, где по результатам психологического тестирования потенциальных преступников ссылали на астероиды.
Что ж, его обязанность - сделать так, чтобы общество не разочаровалось в собственном выборе. Несмотря на то, что Петер Симонов терпеть не мог оправдывать или не оправдывать чьи-то надежды.
Но даже буде возникнет такое желание, провалить миссию довольно затруднительно. Траектория полёта, включая посадку и последующий взлёт, тщательно просчитана. Ну а сам он...
- Я просто бесполезная нагрузка, - Петер не отдавал себе отчёта, что говорит вслух.
- Сорок секунд, - немедленно откликнулась Жанна-десять, и тут же, словно корабль захотел осмотреться в поисках владелицы голоса, мир перевернулся на сто восемьдесят градусов и корпус завибрировал. Включились двигатели. Компрессия вкупе со слабеньким астероидным притяжением вдавила космонавта в кресло. - Удачной посадки.
- Спасибо, - сказал Петер. - Не волнуйтесь так. Я же просто голос у вас из динамиков и цифры на экране.
- Это я должна вам говорить, - сказал женский голос. - У меня нет здесь никаких цифр. Мне их сообщают.
Она вдруг хихикнула.
- За каждую цифру вашей телеметрии отвечает отдельный сотрудник.
Петер захохотал. Жанна-десять довольно долго молчала, а когда заговорила, голос её звучал почти механически:
- Восемь секунд.
- Успели сбегать "на ковёр" к начальству? - сказал Петер. - Смотрите, как бы не уволили за фривольности по прямой линии стоимостью в половину бюджета Болгарии.
- Три... два... один!
Рёв двигателей заглушил голос Петера. Он почувствовал перегрузку; корабль тряхнуло, когда выдвинулись посадочные опоры, а потом тряхнуло ещё раз. И наступила тишина. На мгновение Петер подумал, что оглох. Это ощущение преследовало его каждый раз при посадке на планеты - семь раз на Луне, четырежды на Марсе и каждый раз при возвращении на родину ангелов, благодатную Землю.
Приборная панель мигнула. А когда включилась, к нему уже пытался пробиться голос, владелец которого находился за сотни миллионов километров от него:
- "Муссон"? "Муссон", ответьте! Доложите обстановку.
Говорил мужчина. Тон властный. Петер потёр лоб. Руки дрожали.
- На проводе. Кто это?
- Отвечайте по регламенту.
- Насколько я могу судить, я пока ещё одним куском.
Пауза.
- Это первый вице-президент Прохоров, - владелец ханжеского голоса решил не тратить время на препирания. - От имени Российского космического агентства хочу пожелать удачи в вашей миссии. Благодаря вам славная человеческая цивилизация сделала ещё один шаг в нелёгком, но необходимом деле освоения...
- Эй, эй. У меня нет времени на разговоры. А теперь верните, пожалуйста, Жанну-десять.
- Кого?
Петер не ответил. Он возился с застёжками ремня. После череды щелчков до него вновь донёсся знакомый женский голос.
- Я здесь, "Муссон". Готовы к высадке?
- Зовите меня Петером.
Оператор поколебалась. Петер решил, что она его срежет, но ошибся. И даже вдвойне - она сразу перешла на "ты".
- Как пожелаешь. Итак, у тебя полторы минуты, чтобы подготовиться к выходу. Трап уже спущен. Через несколько секунд мы получим снимки с внешних камер и сможем оценить, брать тебе зонт или солнечные очки. Кстати, мысль залепить внутренние камеры жвачкой была не самой лучшей. Здесь кое у кого порезали премии, решив, что их выход из строя - недоработка обслуживающего персонала.
- Прости, - Петер и правда почувствовал себя неловко. - Когда вернусь, проставлю им пива.
Он встал и тут же, охнув, опустился обратно. Мышцы, которые должен был держать в тонусе встроенный в кресло массажёр, казались вырезанными из дерева.
- Будто в бутылке летел, - пожаловался он, но ответа не получил. По-видимому, Жанна-десять или кто-то из её друзей так же пострадали от шалости с камерами.
Подняв, наконец, себя на ноги, он старался не терять времени. Облачился в скафандр, проверил показания приборов, больше по привычке, чем из действительной надобности. Скорчив недовольную мину, взял маленький зелёный чемоданчик, плод работы тысяч умов, как он иронично его называл, и прошёл в шлюз, где позволил машине закрепить себя в "паутину". Постоял, постукивая пальцем по забралу и ожидая, пока откачается воздух. Под жужжание моторчиков дверь уползла в стену и шлюз заполнился облаками пыли. Он приземлился на солнечной стороне. Светило, гораздо более маленькое, чем оно кажется с Земли, кокетливо пульсировало, словно пытаясь что-то донести космонавту на своём языке.
Собственное дыхание казалось оглушающим, больше никаких звуков не было. Петер отсчитал ногами двенадцать ступеней трапа, огляделся. Машины были заняты своим кропотливым трудом. Из-за полного отсутствия звуков эта работа казалась завораживающей и одновременно пугающей. Несколько зондов размером с собаку выползли из-под брюха корабля и разъехались в разные стороны. Манипулятор, похожий на шестисуставную металлическую руку, собирал образцы пород.
"Пора действовать", - сказал себе Петер.
И тут же получил подтверждение с Земли.
- "Муссон", приём. Конференц-зал затаил дыхание. Все ладони готовы для аплодисментов.
- Работаю над этим.
Конечно, спецы, которые планировали эту миссию, оставили самую важную работу человеку. Иначе и быть не могло.
Он щёлкнул замками чемодана. Достал нечто, напоминающее удочку-телескопичку с полотнищем на одном конце. Ему показывали снимки того места, где было запланировано приземление, и Петер подозревал, что оно было выбрано только из-за превосходного вида на пояс астероидов и две планеты солнечной системы во главе с сиятельной её королевой. Но Петер не был бы собой, если бы не оставил эти богатства человеку, который, как он считал, по-настоящему их заслужил. То есть, самому себе. Размеренно, пружинисто шагая, он обогнул корабль так, чтобы его конусообразный корпус скрыл Землю, яркую, как монетка, искорку, и Марс с Солнцем, и установил флагшток в самой глубокой тени, которую нашёл. Миниатюрный бур на его конце с аппетитом вгрызся в смесь льда и пыли, служившую здесь почвой.