Мое лицо снова скривилось всеми складками, испытывая максимальное напряжение всех своих мышц, будто пытаясь выжать со всей силой так и не последовавшие слезы.
Меня уложили в постель, и я будучи не раздетым, не позволив сделать этого, наконец самостоятельно пошевелился, сумев только перевернуться на бок, чтобы поджать к себе колени и со всей злостью сжать подушку под головой, в которую окунул свое лицо в желании скрыться за ней от всего, продолжая отрицать случившееся.
Очередной провал. Организм не мог более функционировать нормально. Поддерживая только жизненно важные свои функции, он отключал мое сознание, с каждым разом прилагая все больше внутренней мощи запустить нормальную работу. Как непослушный автомобиль глохнет все чаще под усердными попытками завестись от поворота ключа в замке зажигания, так же я пытался прийти в себя.
Все меньше с новым пробуждением у меня получалось воспринимать реальность, оставались силы лишь видеть картинки, всплывающие перед глазами. Какие-то пустые воспоминания вперемешку с громкими звуками, что я вряд ли бы мог вспомнить в ясном уме, сливались в полный бред.
И, наконец, Джеки, первая наша встреча, ее танец под светом уличного фонаря, только теперь открывающаяся с разных мне ракурсов. И как на ускоренной киноленте я видел, как воспламенялся кончик моей сигареты. Я ощущал, как клетки организма противятся новой порции яда. Я видел себя устроившимся там, на капоте своего авто, ночью и посреди поля. Застывший кадр, напоминающий, как спокойно мне было тогда.
Беспорядочные звуки сменились моей игрой на фортепиано, но перед глазами был потолок в рождественских огнях, и скользящая поверх рука Джеки, погружавшаяся в мои волосы.
Нет, все было слишком уж реально, я ощущал колени Джеки под затылком даже сейчас, я не мог всего этого вообразить.
Будто в невесомости между далекими звездами я отдался губящему меня потоку. В глазах погасли цвета, и я видел лишь черный фон с переливами мерцающих пятен.
"Дождись меня, я сейчас…" И ослепляющий яркий блик образа Джеки на лестнице, уходящей прочь от меня.
Потеря отрезвляет? Я открыл глаза и внезапно пришел в себя, окончательно на этот раз.
Шум в голове бесследно исчез, как и видения, вызывающие дрожь в теле и холодный пот, который, казалось, стекал ручьем с моего лба, оставляя влажное пятно на подушке.
Голоса Фрэнка и Кэти акустически доносились от запертой двери соседней комнаты. Они оставили меня, считая слишком слабым, чтобы я проснулся еще до утра. Собственно так оно и было, но что-то неестественное заставило меня стать на ноги, я ощутил долгожданный прилив сил.
Я неприятно скоробился от холода остывшего пота, пропитавшего мою одежду, что липла ко мне.
Я поступил так, как считал необходимым. Я знал наверняка, что пришел в себя, но отказывался верить в то, что Джеки была всего лишь видением.
Брелок, запомнившийся с детства, в виде деревянной груши, с которым отец когда-то носил ключи от своей машины, лежал на столе у входной двери. Я запомнил его, конечно, другим – мне он казался раньше большим в размере и куда более светлым. Вероятно, так и было, а тот предмет, что я сейчас видел, был искажен временем и моей детской памятью, не более того.
Меня продолжало тошнить и голова болела с большой силой, но мое желание вернуться в дом Джеки превзошло потребность организма в отдыхе, навязанную здравым смыслом.
По-прежнему тревожное состояние начало вновь побуждать во мне бунтаря, который никак не мог принять на веру столь резко развивающиеся события.
Она просила дождаться ее, я должен быть там, я не сумасшедший, она была там, и я уверен в том, что видел ее так же четко, как сейчас вижу перед глазами этот чертов брелок.
"Она спустится, а меня не будет на месте". Эта мысль вызвала жжение в груди. "Что я за человек, бросить ее там одну?"
Я нервно схватил ключи, озабоченный единой мыслью, как мне добраться скорее к Джеки.
23.
Что со мной происходит? Этого не может быть. Я здоровый человек, я не псих, что за бред, в конце концов?
Трасса была все еще мокрой, но дождь больше не шел. Опустевшая более обычного, но в меру для позднего часа, монотонная дорога не клонила меня ко сну. Напротив, я не находил себе места от возбуждения. Я не могу даже вспомнить, как я сориентировался, с какой части трассы мы приехали, не говоря уже о том, что не припомню знаков вдоль дороги, указавших мне путь.