– Вот только глаза у принцессы зеленые, в кого только? – вставила свое слово баронесса Монтилье, женщина назойливая и не слишком приятная.
– Да, уж, – рассмеялся король, – раньше я всегда думал, что у Брены глаза голубые, как и у всех детей моей матери.
– Ах, ваше величество! Вы так давно не виделись что и забыть не мудрено. К тому же у многих младенцев при рождении голубые глаза, а потом они меняют свои цвет, – снова высказалась старая графиня.
– Никогда об этом не знал! – искренне изумился король.
– Да, да, да! – закивала головой леди Локруа. – Уж поверьте моему опыту, когда я рожала свою третью дочь… – начала было она, но баронесса Мантилье резко ее прервала:
– И все таки непонятно на кого похожа принцесса?
– Да, известно на кого! В бабку Марию Испанскую пошла! Впрочем вы при дворе недавно, откуда же вам знать! – графиня быстро поставила выскочку на место. – Тетушка королевы, Мария Испанская, в девичестве Брандербургская, всегда отличалась тонкой красотой словенской ветви. Я еще помню когда эта светловолосая, зеленоглазая красавица в последний раз приезжала ко двору своей племянницы, сир. Ее жизнь была недолгой, но очень яркой. Говорят, после ее неожиданной кончины ее муж Франсуа Испанский сошел от горя с ума. Хотя он и в молодости большим умом не отличался, а уж под старость, да после потери молодой жены…
– А не ее ли руки добивался один из франкских герцогов? – вдруг вспомнил один из пожилых сеньоров.
– Вы правы, сер Жустан, у вас отличная память. Он без ума влюбился в красавицу и даже хотел выкрасть ее из под венца, лишь бы она не досталась старому испанцу. Был страшный скандал. Но саму девушку обвинить было не в чем, герцогиня всегда отличалась тихим нравом.
– В таком случае характером Брена пошла не в нее, – рассмеялся король.
– Вы правы, сир! Принцесса Брена еще себя покажет. Пойдет немного времени и Гутемьерский дворец будут осаждать толпы ее поклонников, – вежливо поддакнула какая-то дама и оказалась абсолютно права.
Уже на следующий день во дворец прибыл посланник от одного из правящих герцогов, с предложением выдать принцессу Васконскую за … за своего отца. Узнав об этом Адель испугалась не на шутку. Перспектива выйти замуж за пожилого герцога, а если быть точным, за совсем старого, девушку не радовала. Адель со слезами на глазах побежала к брату. Гунальда растрогали слезные мольбы сестры. Да он и сам не собирался расставаться с ней так скоро после встречи.
– Не волнуйся Брена, я обещал над гробом отца что буду заботиться о твоем благополучие и намерен сдержать обещание. Я не отдам тебя старику. К тому же ты еще не достигла брачного возраста, да и отпускать тебя от себя я не хочу.
– А когда я его достигну, ты отдашь меня тому, кто больше заплатит? – с обидой воскликнула Адель. Впервые она разговаривала с королем в подобном тоне, но ее страх оказался сильнее робости.
– Какой ты еще ребенок, Брена. Королевские браки совершаются по другим принципам. Возможно именно мне придется отдать за тебя пол королевства, лишь бы муж оказался достоин этой чести.
– Пожалуйста не отдавай меня никому, – прошептала Адель, с мольбой заглядывая брату в глаза.
– Боюсь, твоя просьба хоть и лестна для меня, малышка, но невыполнима. Пройдет пару лет и ты сама захочешь завести семью. Могу лишь пообещать что постараюсь прислушаться к твоему мнению, при выборе твоего супруга, – с улыбкой пообещал Гунальд поглаживая сестру по блестящей черноволосой головке.
Праздник удался на славу. На него были приглашены самые знатные люди королевства, а так же послы других государств. Брену, то есть Адель, нет все таки Брену, завалили кучей небольших приятных подарков. Были здесь и недорогие драгоценности, и перчатки и отрезы шелка и бархата и парчи и меха. А так же всевозможные перчатки, туфельки, сапожки, плащи, даже пара теплых чулок. И неимоверное количество всякой безделицы. А еще куница, щенки, редкой породы котенок, сокол и красивая кобылка дорогой ахалтекинской породы. Тонконогая, длинноухая, поджарая, с темно коричневой блестящей шерсткой и светлой длинной гривой и хвостом. Увидев эту высокую, редкого окраса лошадку, Адель даже взвизгнула от радости и не обращая внимания на ошарашенных придворных, перепрыгивая через ступеньки, бегом побежала вниз, дабы как можно быстрее обнять свою собственную, самую замечательную в мире лошадку.
– Ахалтекинская порода древнейшая, выведенная человеком, – объяснил девушке король. Гунальд был страстным лошадником и мог часами рассказывать сестре об лучших породах мара. – Эти лошади родились в оазисах между горами и пустыней. Длинноногие, изящные, с узким профилем и раскосыми глазами. Знаешь, по телосложению они напоминают мне борзых собак, в них за версту чувствуется порода.