Я вздрогнула, лишь на секунду допустив такую возможность, я ощутила, как рвутся мои внутренние органы при каждом движении, как я задыхаюсь от их зловонного дыхания, как их грубая кожа трется о мою, как впиваются в меня их когти.
— Нет, этого нет! Это лишь видение!
Все исчезло и рядом со мной осталась только Адель. Она облизала яркие губы.
— Как жаль, а ведь самое лучшее было еще впереди, — она поправила ворот своей рубашки. — Но согласись, что тебе это понравилось, ты просто испугалась, но ты этого захотела, захотела быть на моем месте. Захотела быть желанной и доступной.
— Сгинь, демон.
— Как пожелаешь, здесь ты можешь исполнить любое свое желание. Ты же одна из нас! Я лишь твое воплощение в этом мире, я — это ты.
Она исчезла. Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Я бесцельно бродила по пустому миру тьмы, злобы и похоти.
Мир, лишенный света должен стать моим домом. Энергия жизни, которой я излечивала людей, должна стать моей пищей. Я должна отнимать жизни, которые стремилась спасти. Ради чего? Почему я должна идти на это? Ради пары стройных ножек и обворожительной улыбки, ради избавления от шрамов? Тут что-то не так. Демоны всегда лгут. Если бы я была демоном, к чему были бы эти уговоры, угрозы, демонстрации? А если я не демон, то что я здесь делаю? Гранд что-то говорил мне об этом. Что же он говорил. Слова друга сами всплыли у меня в голове: «Просто ты часть их мира, тебе подчиняется эта сила, потому что у тебя тоже две стороны, одна из них — демоническая. Поэтому ты и выжила в их мире, поэтому ты их чувствуешь, поэтому ты должна вернуться в их мир и принять себя такой, какая ты есть, ты должна осознать, что ты не становишься хуже от этого, ты просто другая. Ты должна подчинить себе ту, другую, темную силу, но сделать ты это сможешь, только находясь там и тебе еще придется многому научиться, прежде, чем ты сможешь это сделать. Я научу тебя». Не успел он меня этому научить, придется разбираться самой. Я должна принять себя. Я не демон, просто мне подчиняется их сила, темная сила, но даже пользуясь этой силой, я не становлюсь одной из них. Энергия жизни и энергия смерти, темная и светлая магия, белое и черное, но всегда есть точка соприкосновения, когда энергия уже не является энергией жизни, но еще не стала энергией смерти, когда черную магию используют во благо, становится ли она белой? Я не Элирия, я не могу быть добром в самой его сути, я всего лишь ее воплощение смертное и слабое. Но может быть так оно и должно быть? Ведь Элирия с ее добротой и честью в итоге получила удар стилета, там, где она доверилась, я бы перестраховалась. Так может быть, именно то, что я — это всего лишь я, а не она, мне и удастся все решить. Я — не демон, но я имею право на зло, потому что… Потому что я — это я. Я могу злится, я могу ненавидеть, могу ошибаться, я могу сопротивляться, я могу проявлять характер, потому что я — это я. И мне не нужно быть никем другим.
— В каждом из нас, рожденных и обреченных умереть, есть и добро, и зло, — громко сказала я. — В каждом заключен и свет, и тьма. Но только не все это понимают. Я поняла это сейчас. Да, я часть вашего мира, как и любой другой! В каждом есть демон, вопрос лишь в том, позволим ли мы демону управлять нами или научимся управлять демоном. Я выбираю второй вариант. Я — демон, которого взяли под контроль. Этот мир мой! Потому что я — демон. И когда мне это будет нужно, я буду об этом вспоминать и отбирать жизни, если сочту это необходимым без мук совести, без терзаний и колебаний.
Демоны ликовали.
— Но, — продолжила я. — Я не стану от этого хуже, я останусь собой, ибо света во мне не меньше, чем тьмы.
Я подняла голову.
— Вот мое решение. Тьмы во мне столько же, сколько и света. Но я не являюсь ни тем, ни другим. Да будет соблюдено Равновесие! Я и есть равновесие.
Тьма распалась вокруг меня при последних словах. Исчезли демоны.
Впервые за долгое время я спала без сновидений.
Проснулась я с первыми лучами солнца. Я думала, что все уже изменится для меня, ведь я закончила эту метаморфозу, но свет не стал ярче, и, хотя мне больше не хотелось умирать, жить, как и прежде мне тоже не хотелось. Совсем. Но ярко в мозгу билась одна мысль. Долг. Даже если мне не хочется, я должна. Таков мой рок. И я встала с постели по велению рока. В хижине никого не было, видимо орки дали мне возможность просто поспать. Зато была холодная вода. Была аккуратно сложена моя выстиранная одежда. На стойке у выхода стояло все мое оружие. Я быстро умылась, приводя мысли и лицо в порядок, оделась и оставив оружие на стойке, вышла из хижины. Яркое утреннее солнце слепило глаза белизной снега. Я зачаровано осмотрелась. Снег выпал совсем недавно, не было пушистого холодного ковра, белая пыльца лишь немного припорошила траву, землю и золото ветвей. Насладившись ощущением жизни, я осмотрелась. Когда-то это было поселение на несколько десятков человек. Но шло время и вот, вокруг меня раскинусь деревня на несколько сотен жителей. Тут не было лачуг и дворцов, все дома были одинаково добротны. Над пекарней вился дымок, насыщая морозный воздух запахом свежего хлеба. На окраине деревни слышались равномерные удары молота, кузнец уже был занят делом. Здесь кипела жизнь, и это было видно. Я не чувствовала себя частью этого, но уже могла радоваться чужому благополучию. Для меня жизнь еще не приобрела ярких красок, но и серую монохромность она уже утеряла. Пока я решала, где искать Вию, на улице появился маленький орк, он деловито погонял козу, не обращая на меня внимания. Маленький крепыш укутанный в теплую накидку вызвал у меня улыбку.
— Эй, — окрикнула я его. — Доброе утро тебе, хозяин!
— И тебе, гостья! — ничуть не смутившись ответил орчонок.
— Не подскажешь ли где мне найти Вию?
Он на несколько секунд задумался, видимо, решая о ком я говорю.
— А, — догадка осенила его и зеленое лицо засветилось радостью. — Дочка шамана сейчас на собрании. Вон тот дом. Там все охотники. Шаман их собрал зачем-то. Иди туда. Не пропустишь, дом с красными петухами на ставнях.
— Спасибо, дитя!
Орчонок, довольный что смог оказаться полезным отправился по своим детским делам, а я отправилась в указанном направлении. Дом с красными петухами на ставнях ничем не отличался от других домов. Только из его трубы шел густой дым, видимо, очаг не гасили всю ночь. Легкое чувство тревоги охватило меня. Я так отвыкла, что-либо чувствовать, что вздрогнула от неожиданности. А потом улыбнулась. Я возвращалась к жизни. Я не стала нагло вваливаться в открытую дверь, сперва я постучала, но мне никто не ответил. Тогда я вошла в небольшую комнатку у входа. Широкая дверь в дом была открыта. В комнате за столом сидело два десятка здоровенных зеленых орков. Они были заняты беседой, и не заметили моего появления.
— Мы не можем так рисковать, — говорил один из них.
— Он один из нас, мы не должны отворачиваться от своих, — ответил другой.
— Все так, — проговорил орк восседавший во главе стола. — Нарвыл — один из лучших охотников, но, все мы понимаем, что безопасность племени, важнее жизни даже самого лучшего охотника. Все мы знаем, что красноглазые никого не щадят. Отправившись за ним, мы можем оставить без защиты женщин и детей. Это недопустимо. Нарвыл умрет достойно. Мы не можем рисковать. Мы скрывались сотни лет, и только поэтому все еще живы.
Орки загомонили. Они перебивали и перекрикивали друг друга.
А я смущенно вышла за порог. Невольно я стала свидетелем принятия одного из самых сложных решений для любого рода. Дать погибнуть одному или отправить на верную смерть, пытаясь его спасти еще несколько десятков. Но больше всего меня насторожило название захватчиков «красноглазые». Если это не эпитет, то здесь, неподалеку обосновались употребляющие красный обат маги или Видящие. Плохо дело. С ними орки не совладают точно. Но это не мое дело. Мне бы Вию отыскать.