Я дышала свежим воздухом, радуясь даже тому, что могу ощущать холод, когда услышала странные звуки из-за дома. В этот момент я пожалела, что оставила оружие. Едва слышный рык и шепот. Я аккуратно заглянула за стену, лишь на секунду и облегченно вздохнула. На резной скамейке у дома сидела Вия. Массивные плечи сотрясались от беззвучных рыданий, она то и дело хлюпала носом и вытирала маленьким белым платочком глаза. Я покачала головой и присела на скамейку рядом с ней. Наверное, нужно выразить свое сочувствие, но у меня не получится приобнять ее за плечи, даже если я и решусь, уж слишком она большая. Она вздрогнула от неожиданности.
— А, это ты, — расслабилась Вия, рассмотрев кто опустился рядом с ней. — Тебе еще нельзя выходить.
— Мне гораздо лучше, — успокоила я ее. — Не хочешь рассказать, что тебя расстроило?
— Это не твое дело, тем… — она остановилась на полуслове. — Ничего себе, никак не могла подумать, что ты сможешь так скоро с этим справиться. Отец говорил, что это может занять несколько недель, а ты, за одну ночь справилась. Удивительно!
— Что? — переспросила я.
— Ты справилась, Мирра. Твоя темная сила, больше не причинит вреда никому. Теперь только по твоему желанию, — она взяла меня за руку. — Пойдем к отцу.
Я была готова сдерживать боль, как обычно, но ничего не произошло. Я расслабилась, но боли не было. Я крепче сжала ее руку. Ничего. Мое проклятье исчезло, больше из меня не рвался темный мир. Мне не было больше нужды постоянно блокировать свои эмоции. Я освободилась от этой напасти.
— Постой, — я удержала пытающуюся подняться Вию. — Расскажи мне что случилось с тобой? Что заставило тебя плакать?
— Обычно плачут, когда больно и плохо? А что у эльфов не так?
— Не знаю, я не помню, когда позволяла себе плакать. Так что огорчило тебя?
— Что тебе до этого?
— Ты знаешь, очень давно, когда я еще была просто собой, мой друг сказал, что я умею находить нужные слова, чтобы облегчить боль других. Вот хочу проверить, вернулся ли этот мой дар, — невесело улыбнулась я.
— У тебя есть друг?
— И не один. У меня много друзей. Людей, которым я постоянно причиняю боль, своими зачастую необдуманными поступками. Людей, которым небезразлична моя жизнь, наверное, они волнуются обо мне даже больше, чем я сама.
— Ты очень изменилась. Хотя я ничего о тебе не знала, но по сравнению с тем, что я видела перемены просто разительные — опять всхлипывая произнесла Вия.
— Я тоже немного знаю о тебе, да и о вашем народе вообще. Я не успела расспросить Рыдгара, он обещал, что, если не сможет вас отыскать, вернется к Калисто не один, а прихватит меня, как пленницу, Гранд уже занес меч над его головой, ведь он обещал Калену меня оберегать и уж конечно он не мог позволить Рыдгару пленить меня. А потом все случилось слишком быстро, меня попытался убить дух сострадания, я спаслась, а потом пришло время мне уходить. Так что мы так и не успели нормально поболтать.
— Как интересно. Когда охотник тебя принес, я сразу обратила внимание на твое оружие, и на шрамы, судя поэтому, ты очень воинственная.
— Нет, Вия, мне не нравится моя роль, она даже мне неприятна, особенно теперь, но у меня нет другого выхода я должна себя защищать, и убивать врагов, а иногда и друзей, — едва слышно и печально добавила я.
— Мы не такие, мы отреклись от злобы и кровопролитий и вот теперь пришла расплата. Беда пришла в наш дом, а мы не можем ничего сделать. Мы теряем людей, но все что делаем — продолжаем прятаться.
— У каждого, Вия, свой путь. Мой лежит через постоянные неприятности и столкновения. Это вынуждает меня быть той, кем я являюсь. Каждому даются испытания, но все они лишь укрепляют, если не убивают. Но, это я отвлеклась, что за беда у вас случилась?
— Красноглазые. Они появились здесь весной. Сперва, мы решили, что это такие же бедолаги, как и мы, которые ищут убежище в этих лесах, но потом стали пропадать охотники. А потом мы стали находить, то что от них оставалось. Несколько смельчаков отважились подобраться к утесу поближе и видели, как красноглазые убивают пленников.
— Вия, это очень важно, красноглазые — маги? Или воины в белых одеждах?
— Нет, белых одежд там никто не носит, только разноцветные балахоны.
— Маги, — выдохнула я. — Но это не упрощает дела. Если бы здесь был Кален, все стало бы гораздо проще. Итак, маги убивают ваших охотников, а вы ничего не можете им противопоставить?
— Да, — в отчаянии воскликнула она. — Отец запретил мужчинам ходить в ту сторону, велел не выпускать детей и скрываться, избегать встреч с ними.
— Должна заметить, Вия, это очень разумное решение. Ты не представляешь на сколько они опасны. Меня даже удивляет, что они еще не нашли вашу деревню и не перебили вас всех.
— Нашу деревню нельзя найти случайно, — всхлипнула Вия. — Это заповедная земля, сюда могут прийти только те, кого ждут, кто знает путь.
— Это хорошо. И ты переживаешь за охотников, которые не вернулись и опасаешься, что это так и продолжится?
— Не за всех охотников, Мирра, за одного из них. Они собрали группу из десятки лучших молодых мужчин и отправились вызволять пленных, вопреки приказам отца, но не вернулись. Мы нашли уже тела девятерых, остался только Нарвыл.
— Он дорог тебе? Он твой избранник? — догадалась я.
Она не смогла ответить, ее душили рыдания.
— Так, успокойся. Не плачь. Это не поможет ему.
— Ему уже ничто не поможет, осталось два дня.
— Вия, — как можно мягче говорю я. — В моей жизни не бывает случайностей, как показывает опыт. Я всегда оказываюсь там, где нужно и тогда, когда мне нужно, или не мне, но нужно. Понимаешь? Все не случайно. Даже если сперва и непонятно что я здесь делаю и зачем тут оказалась. Даже заточение и пытки не были случайны, я должна была через это пройти, чтобы…
— Тебя пытали? Вот почему на твоем теле столько шрамов. Но зачем это было нужно тебе?
— Чтобы обрести любовь. Чтобы понять, на сколько я дорога ему, и чтобы он смог это понять.
— Ты любишь кого-то? — удивилась она.
— Представь себе! Но я не чувствую этого сейчас, я словно окаменела, когда блуждала по этим лесам. Теперь мне нужно вспомнить, что значит любить и снова научиться чувствовать. Итак, Нарвыл, — я задумалась. — Я попробую помочь вызволить его.
— Ты? Одна?
— Именно! Одна, — улыбнулась я. — Вы мирный народ, а вот я — нет. Может быть тогда и закончится мое превращение, и я снова стану собой. Мне так холодно, Вия, внутри холодно. Словно я изо льда сделана. Смотри.
Я выдохнула, но в морозном воздухе мое дыхание не образовало пара.
— Я словно…
— Порождение тьмы, — закончила она за меня. — Ты сделала большой шаг, ты признала это. Теперь тебе нужно научиться с этим жить. Тебе нужно увидеть свет в себе.
— Поэтому я и хочу тебе помочь спасти возлюбленного. Я должна спасти его, чтобы… простить себя за ужасный поступок. Правильный, но ужасный.
Она не стала меня донимать расспросами, и я была ей признательна.
— Но как ты сможешь это сделать? Нашим не удалось даже приблизится к их лагерю.
— А как же они увидели, что это красноглазые совершают убийства?
— Они убивают не в лагере, там есть возвышенность, небольшой утес над водой.
Меня пробил озноб.
— Там растет черное дерево?
— Да, на самом краю.
Вот оно воплощение моего кошмара. Один из нас должен умереть у корней этого дерева, как и тысячи раз до этого. Я закрыла глаза, пытаясь совладать со страхом, охватившим меня. Ничего не получалось. У меня дрожали руки, немели ноги, и я никак не могла вдохнуть, так сжалось все внутри меня. В голове билась только одна мысль — бежать, как можно быстрее и как можно дальше. Мне потребовалось несколько бесконечно долгих мгновений, чтобы прийти в себя. Страх не покинул меня, но я смогла произнести: