Глава 2
И вот прошло три года как я живу в небольшом тихом городке у подножия гор. Большой тракт, ведущий в столицу, находится от нас на расстоянии двух миль, поэтому к нам редко кто заезжает. Это меня радует. Я боюсь посторонних людей, особенно жителей столицы. Если меня узнают, то…
Но к счастью столичные франты, скорее всего, не имеют понятия о существовании нашего города, а простые люди из Бестфорта, если и заезжают, то очень редко, и вряд ли кто из них знает меня в лицо.
Но тем не менее, когда на дороге появляется повозка, едущая в наш город, я прячусь в доме. Он стоит на окраине городка и дорогу мне хорошо видно как из окна, так и с крыльца дома.
Благодаря моему образованию я зарабатываю давая уроки музыки, литературы, и каллиграфии. В городке есть зажиточные семьи с детьми и мои знания пригодились.
По хозяйству мене помогает поденщица, которая приходит на несколько часов. Она же сидит с моим сыном, когда я даю уроки. Нанять служанку на весь день я себе позволить не могу. Нужно все время экономить. Но в принципе такая жизнь меня устраивает. Все бы хорошо, если бы не постоянная тревога за ребенка.
Он растет не по дням а по часам и все больше становится похож на представителя рода Рэнгвальдов, и я понимаю, что через десять, двенадцать лет он станет точной копией герцога Рона Рэнгвальда, его отца.
Что с ним будет, если он попадется на глаза его родне?
Я пытаюсь отложить хоть какие-то деньги, на случай если нам придется срочно уехать.
Поэтому я экономлю почти на всем, даже не могу купить сыну игрушку подороже, не говоря уж о нарядах для себя.
Я все время переделываю старые платья, отпарываю износившуюся тесьму, оборку или воротничок и пришиваю новый. Поскольку я даю уроки в хороших домах, то всегда стараюсь выглядеть аккуратно.
Сегодня с утра день не задался. У меня подгорел пирог, который я пекла к завтраку, и разлился кофе на плите. Пока я возилась на кухне и мыла плиту в дверь постучали. Я осторожно выглянула в окошко из которого было видно крыльцо.
Там стоял наш почтальон Томас с коричневым конвертом в руке. Я открыла дверь, почтальон вручил мне письмо и попросил расписаться в тетради, подтверждая доставку почтового отправления. Я поблагодарила его и пошла в дом, чтобы прочитать послание.
Письмо было от моего арендодателя, он сообщал, что собирается продать дом и согласно договора аренды предупреждает меня об этом за месяц. Так же он сообщал, что если я не хочу переезжать, то могу выкупить у него дом за десять золотых луидоров.
Это была непомерная сумма для меня. Даже если я потрачу все свои крохотные накопления, мне не хватит даже на десятую часть этой суммы.
Письмо выпало из рук и у меня не было даже сил поднять его. Я села на пол и заплакала.
— Мама, мама, ти плячешь? Ни плячь — залепетал мой сынок и подбежал ко мне.
— Да Марк, я немного поплачу ладно?
Я обняла его и уткнулась носом в его мягкие волосики.
— Тебя дядя почтальвон обидел? Я его стукну!
Ребенок вырвался из моих объятий и принес из детской деревянную саблю.
— Я тебя защитю!
— Нет, дядя почтальон тут ни причем, не надо его стукать, защитник ты мой.
Я вытерла слезы, встала с пола и повела ребенка завтракать.
Я должна что — то придумать. Десять луидоров мне не найти, и думать об этом нечего. Надо искать другое жилье, то, которое я смогу оплатить.
Весь месяц я искала варианты, снять дом даже самый маленький у меня не получилось. По какой — то причине в нашем городке поднялась арендная плата за жилье. Я стала рассматривать отдельные комнаты, хотя бы пару крохотных комнат — гостиную и детскую. Но все предпочитали сдавать или половину дома с несколькими большими комнатами или целый дом.
Я думала о том, чтобы взять еще учеников, но тогда мне бы пришлось платить поденщице за дополнительные часы, проведенные с моим сыном. Как говорится — овчинка не стоила выделки.
Месяц, отпущенный мне арендодателем подходил к концу. Я была в отчаянии. Единственный выход это пожить у соседей в сарае. Если бы я была одна, меня бы это не смутило, но с маленьким ребенком это невозможно.
Я сложила всю нашу небольшую поклажу в кофры, села рядом и опустила голову. Отчаяние охватило меня.