- Как вы это поняли?
- Слышал краем уха вашу беседу, - мужчина звучно сглотнул. – Дамочка-то у Гиди была вчера! Стена в его кабинете тонкая, через нее все слышно. Незнакомка оказалась у Штайнера в районе семи часов. Они бурно что-то обсуждали, потом грохот, словно слон прошелся в посудной лавке, и все стихло. А в двенадцатом часу опять голоса!
- Вы расслышали, о чем они говорили? – с надеждой заинтересовалась Кроус.
- Нет, они шептались… но вот смех помню. Противный, похож на скрип несмазанной двери.
- Нужно срочно оповестить дознавателя! – всполошилась девушка. – Что же вы, мистер Зутер, молчали!
Мужчина потер ладонью шею:
- Не-не голубушка, мне хочется еще лет двадцать-тридцать наслаждаться нашей улочкой, пивной, прогуливаться в парке, а в самый разгар лета ходить на своей маленькой яхте по окрестным водам.
- Ваше право… - помрачнев, сказала Аделия. – Поспешу домой.
- Ты не держи на меня зла, - вкрадчиво промямлил Зутер.
Кивнув головой, девушка направилась к дверям. У порога она остановилась:
- Разве может исходить угроза от того, что вы расскажете дознавателю про ночную беседу Штайнера?
- Если это была бы просто болтовня, - Зутер заерзал, - поведал бы все в подробностях этому противному Шуппе. Но нет! У меня есть особое чувство, никогда не подводит. Вот и сейчас, все зудит, предостерегая! К тому же вчера, в районе двенадцати ночи, на противоположной стороне находился механический экипаж. Не простой - крытый! Стоит немереных капиталов! Разве в наше время будет у доброго господина такой агрегат? Чую, неладное творится!
- А что вы делали так поздно в пивной? – спросила неожиданно Кроус.
- Наличность подсчитывал и документы оформлял! – Ио поднялся. – Ты думаешь, мне выгодна гибель Штайнера? Незачем мне его убивать! Помещение не вернуть, а комната погоды не делает и без этой площади работа идет!
- Извините…- промолвила Аделия и вышла из таверны.
Стихия бушевала. Дождь лил, будто из лейки садовника. Платье стало промокать, а ленты на шляпке прибились к спине. Официантка поспешила к дороге. На ее счастье в ту минуту следовал экипаж. Кучер подхватил промокшую пассажирку и понесся на Фон-Штарсе 55.
Аделия не успела скрыться в своей комнате, как ее вновь перехватила Хильтруд Затер. Дама разгуливала по-прежнему в своем ярко-желтом халате, обгладывая куриную ножку.
- А чего ты так рано? – удивлялась хозяйка. – Уволили? Ничуть не удивлена! Работаешь явно из рук вон плохо! Что намерена делать? Платить чем будешь? Имей в виду, что желающих у меня много!
- Не волнуйтесь! – перебила ее Кроус. – Все в порядке, просто пораньше ушла!
- Что ты допрос устроила? – сказала пожилая дама. Она вышла из дальней комнаты. Ей было не меньше восьмидесяти лет. Кружевной чепчик прикрывал благородную седину старушки. Это была Розмари Кобер. Милейшая соседка. Дама всегда с душевной теплотой относилась к девушке. – Аделия чем-то расстроена! Что с тобой приключилось?
- Все хорошо! – с добротой ответила постоялица. – Не волнуйтесь.
- Не надо за нее заступаться! – дожевывая остатки ножки, бурчала Затер. – Кстати, тебе письмо!
- От кого?
- Откуда мне знать? Мальчишка посыльный совсем недавно принес!
Хильтруд достала из кармана квадратный конверт.
- Кто отправитель? – спросила Кобер.
- Указано только мое имя, - рассматривая конверт, сказала Кроус.
- Открывай уже! – приказала Хильтруд.
Аделия, ничего не ответив, пошагала в свою комнату. За ней, гонимая интересом, шаркая тапочками, направилась Розмари.
Очутившись в своих покоях, Кроус как обычно закрыла дверь на ключ. Сделала она это прямо перед большим носом Затер, чем привела ее в очередное негодование:
- Совершенно невоспитанная особа! Чему тебя только учили! – с подобными возгласами толстушка неспешно потопала на кухню, там ее дожидалась еще половина куриной тушки.
Устроившись на диванчике около танкетки, вместе с Розмари, Аделия с любопытством вскрыла конверт. Там был желтый лист. На нем печатными буквами было начертано: