Поскольку у них была только ручная кладь, им удалось покинуть главный терминал Хитроу относительно быстро, хотя такси пришлось ловить несколько дольше обычного. Да и поездка до Каледонского клуба заняла больше времени, чем рассчитывал Адам, впрочем, швейцар у входа сразу же узнал его и взял на себя заботу об их чемоданах.
Каледонский клуб расположен в двух шагах от Белгрейв-сквер, рядом с Гайд-парк-корнер. Адам любил его больше всех лондонских клубов, членом которых он состоял. К тому же его расположение более всего подходило и ему, и Перегрину. Будь у них больше времени, он бы попросил такси подождать у подъезда, чтобы забросить его в больницу Чаринг-Кросс по дороге в Британский музей, или взял бы другое такси. Однако швейцар сообщил им, что заказать такси сегодня сложно, да они и сами убедились уже в том, что движение по центру Лондона затруднено.
К счастью, его цель располагалась рядом со станцией метро: под землей он мог попасть туда гораздо быстрее, чем по поверхности. Поэтому он попросил водителя высадить его у входа в метро, сунул Перегрину несколько кредиток расплатиться за дорогу и пожелал ему счастливого пути до Британского музея. На коленях у живописца лежал портфель с набросками из Мелроуза и рекомендательным письмом; на прощание Перегрин отсалютовал поднятым большим пальцем - и такси рвануло с места.
Адам подзабыл, какая толчея может царить в лондонской подземке даже не в час пик. К счастью, когда он сходил с эскалатора, нужный ему поезд уже стоял у платформы. Через шесть остановок он сошел на станции Хаммерсмит и, следуя указателям, поднялся на поверхность у Фуллхем-Пелейс-роуд, рядом с эстакадой. Остановившись, чтобы сориентироваться на местности, он поднял воротник, защищаясь от пронизывающего ветра, и зашагал по улице. Пять минут спустя он уже поднимался по ступеням главного входа больницы Чаринг-Кросс.
В вестибюле он снял плащ. Без него в метро или на улице он смотрелся бы в своем строгом костюме-тройке несколько странно; здесь же такой наряд совершенно естествен. Под прикрытием безликой "униформы" он уверенно прошагал к больничной справочной и удостоверился в том, что отделение педиатрии, как ему и запомнилось, расположено в западном крыле. Короткая беседа с дежурным за стойкой подтвердила, что доктора Огилви в больнице нет: на это он и рассчитывал.
- Мне очень жаль, доктор, - сокрушался дежурный. - Вы, должно быть, разминулись с ней по дороге. Если у вас к ней что-то срочное, вы можете найти ее в детской больнице на Грейт-Ормонд-стрит, приблизительно через полчаса.
Успокоенный, что скорее всего ему не придется иметь дела с лечащим врачом Джиллиан Толбэт, Адам поблагодарил дежурного и направился к эскалаторам в противоположном конце вестибюля. Часы посещений только-только начались, так что он без труда смешался с потоком людей, явно не относившихся к работникам больницы. Он поднялся на второй этаж в окружении полудюжины родителей, спешивших к своим чадам, вместе с ними прошел по коридору в отделение педиатрии и остановился у стойки дежурной медсестры. Вглядевшись в висевший за стойкой список пациентов, он нашел имя "Дж. Толбэт", вписанное вместе с двумя другими в графу четырехместной палаты в дальнем конце коридора. Так и не задав дежурной сестре ни одного вопроса, он зашагал дальше в надежде познакомиться с пациентом без помех.
Она сидела, вытянувшись, на больничной кровати - хрупкое, ангелоподобное создание с коротко остриженными светлыми вьющимися волосами и пухлыми губами; широко открытые небесно-голубые глаза не мигая смотрели в пустую стену справа от двери. Круглое детское личико было совершенно лишено всякого выражения, а маленькие ручки равнодушно лежали на коленях, время от времени бесцельно теребя край одеяла.
С минуту Адам молча наблюдал за ней сквозь открытую дверь: ее состояние нравилось ему все меньше. Потом он заметил руки и обтянутые юбкой колени кого-то, сидевшего справа от кровати. Когда он наконец решился и вошел в палату, сидевшая на стуле у изголовья женщина лет тридцати пяти вздрогнула и поднялась. Ее сходство с лежавшей на кровати девочкой было так велико, что Адам ни мгновения не сомневался в том, что перед ним мать и дочь.
- Добрый день, меня зовут доктор Синклер, - с улыбкой представился Адам. Он небрежно бросил плащ на спинку кровати, шагнул к женщине и протянул руку. - А вы, должно быть, мать Джиллиан.
Взгляд у женщины был напуганный, но когда он осторожно взял ее за руку, она не сделала попытки отдернуть ее, словно зачарованная его пристальным взглядом.
- Да, я... я Айрис Толбэт, доктор, - смущенно кивнула она. - Это... это доктор Огилви просила вас посмотреть Джиллиан?
- Ну... не совсем, - признался Адам. - Но я услышал про ее случай и подумал, что мог бы помочь. - Источник сведений о Джиллиан он на всякий случай опустил. - Видите ли, я специалист-психиатр, и в прошлом мне приходилось иметь дело с подобными случаями.
- Значит, есть еще надежда! - прошептала Айрис Толбэт. - Есть надежда...
- Надежда есть всегда, миссис Толбэт, - утешил ее Адам. - Не буду советовать вам ожидать чуда - всякое бывает, - но по крайней мере могу заверить вас, что сделаю все, чтобы Джиллиан вернулась в свое нормальное, счастливое состояние.
- О, если бы вы только помогли ей... - вздохнула миссис Толбэт, но в голосе ее явственно слышалось отчаяние. - Джиллиан у нас одна, и врачи...
Она едва сдерживала слезы, готовая вот-вот сорваться в истерику, - Адам вряд ли мог поставить ей это в упрек. Однако она явно готова была выслушать все, что он ей скажет, в последней надежде на то, что все не так плохо, как кажется.
Чтобы в этом убедиться, Адаму требовалось провести несколько минут наедине с Джиллиан, а для этого нужно было хоть ненадолго отвлечь внимание ее матери. Подготовительную работу он уже проделал, создав у нее впечатление своей медицинской значимости. Еще небольшое усилие - и он сможет направить события в нужную сторону.