Косюм-доспех вспыхнул, отражая урон. Было больно, но он всё же выдержал атаку и позволил мне перевести дух и даже задеть восьмого.
МайдеРаль в очередной раз спасли меня своими примочками.
Однако Залесский не остановился. Он тут же накинулся вновь, и с каждым новым ударом моя защита слабела.
Так.
Кот!
Давай-ка, помогай!
Кот лежал, свернувшись в клубок и обняв собственный хвост. Спал, гадёныш.
Просыпайся, блин!
Он чуть приоткрыл глаз, взглянул на меня, закрыл его обратно и перевернулся спиной.
…
Вот гад!
Куница вдруг послала сигнал… В смысле его покров работает, только когда он голодный⁈ А раньше об этом нельзя было сказать⁈
Фиолетовая дымка растворила мои снаряды, которыми я отбивался от ударов. Поборники всё чаще начали задевать доспех, и тот уже грозился закончиться.
Вот суки… Но ничего. У меня ещё есть козыри.
Раненый восьмой чуть открылся. Это был шанс, и я его не упустил — атаковал импульсом Хаоса.
Залесский удивился, когда увидел это. Эмоции тех, кто находится в Тени, отражаются на пространстве, словно это натянутые струны.
И надо отдать должное — отреагировал сразу.
Оба поборника взорвались, словно бомбы. Я успел загородиться собственным Хаосом, но меня словно обожгло, изрезало и ударило одновременно. Залесский тут же очутился передо мной, готовый нанести решающий удар…
Куница бросилась на него, сбив с траектории. Фиолетово-серебряный снаряд пронёсся мимо, задев лишь по касательной, а я уже направил на ублюдка разрушительный поток Хаоса.
Залесский пытался сопротивляться, выставил фиолетовый щит, но его магию быстро сожрал Хаос. Поток чёрной необузданной энергии ударил по ублюдку, вызывая мучительную боль.
— А-а-а-а-а-а! — он закричал, чувствуя, как клетки его собственного тела распадаются на мелкие частицы.
Но он мне пока что нужен живым.
Я прервал поток. Хаос исчез, будто его никогда и не было, а мы с Залесским выпали из Тени и снова оказались в ангаре.
Холодный сквозняк приятно ласкал вспотевшую кожу, а пустующая тишина вновь заполнилась стуком бьющейся обшивки и завыванием ветра.
— Т… т-ы… — пятясь спиной по бетонному полу, прокряхтел Залесский.
— Да… — осклабился я, доставая меч из Источника.
Клинок уже пришёл в норму.
— Н-не может быть!
— Может, может…
Залесский боялся. Я чувствовал его страх. Животный страх перед неминуемой гибелью.
Я взмахнул рукой, и Тенью смыл с него маску поборника.
Всё, как и говорила Вика: овальное лицо, острый нос, шатен. Это точно был Вячеслав Залесский собственной персоной.
— Где Михаил? — Я поднёс острие меча к его покорёженному горлу.
Залесский выглядел хреново. Хаос разъел половину его тела, левую сторону лица вместе с глазом. Довольно кошмарное зрелище, надо сказать.
Как он до сих пор мог дышать вообще?
Но мне это только на руку.
— Э, нет! — цокнул я, когда ублюдок коснулся Хаоса в своём Источнике.
Сейчас всё вокруг находилось под моим контролем. Даже он сам. Я заставил магию Залесского замереть.
— Говори.
— Ты и так меня убьёшь, — огрызнулся он.
— Да… — Чего уж лукавить? — Но я могу сделать это быстро, милосердно. Или устроить такой Ад, что даже Тьма не защитит тебя от потери рассудка перед бесславной кончиной.
Залесский оскалился. Правой стороной лица — левая не двигалась.
— Ну же, гадёныш… Рассказывай.
Чтобы подкрепить свои слова, я заставил его Источник трещать по швам.
В единственном глазе отразилась мучительная боль, сковавшая тело. Он не мог даже пикнуть — настолько она была всеобъемлющей.
Простой человек потерял бы сознание, но Залесского я подкормил своим Хаосом, чтобы он сохранил разум.
— Ну? — повторил я, наконец отпустив его Источник.
Вячеслав тут же скорчился, завыл. Боль по инерции доканывала его изнутри. Тошнота разрывала глотку, и его вырвало прямо под себя.
Что ж… теперь я не настолько сильно хочу стейк.
— Говори! — Я начинал терять терпение.
— О… он…
Слова с трудом вырывались из покоцанной пасти. Взгляд затуманился… Ну уж нет! Я снова влил Хаоса, заставив взбодриться.
— Он в… в моём убежище…
— Жив?
— Д-да…
Я вздохнул с облегчением. Не хотелось бы оказаться причастным к смерти отца Вики.
Когда Залесский рассказал, где именно находится его убежище, я снова прислонил клинок к его горлу. Единственный глаз ублюдка взглянул на меня с умоляющей надеждой.
Поверженный враг молит о смерти… А это довольно приятное чувство. Особенно сейчас, когда я могу сполна насладиться им.