– Твой отец восхищён, его можно понять, – перебил Дарта Питер. – Не удивлюсь, если именно такого сына, как Теодор Ринг, он бы хотел видеть вместо тебя, бездаря и идиота с одной извилиной…
– Мистер Соло! Оставьте своё мнение при себе! – быстро осекла его Софи.
Класс зашумел, послышались возмущённые выкрики в сторону Питера.
– Заткнись, Соло!
– Сам бы чего-нибудь стоил!
Дарт вскочил и сжал кулаки, они мгновенно покрылись тлеющими углями и всполохами белого пламени. Тут ещё и ведьмак Митчел вспыхнул рунами и подлил масла в огонь, поддакнув Питеру:
– А вы чего так вступаетесь за Ринга? Совсем недавно вы все его ненавидели! Даже ты, Дарт. А теперь Ринг вдруг стал героем, потому что прошёлся по городу с каким-то там щитом?
После Митчела высказался ещё один парень, низкорослый азиат, он сидел в среднем ряду, сразу за Хинниганом:
– Говорят, щит у него был странный. Не такой, как обычно.
Ему тут же возразил ведьмак Купер:
– Нормальный у него был щит. У тебя, Одзаки, вообще никакого нет. Даже силы не хватает…
– Отвали, Купер! – огрызнулся тот и сдвинул рукав пиджака, демонстрируя одну из татуировок призыва на внешней стороне запястья. – Я не с тобой говорил, вообще-то. Но, если хочешь поговорить, давай поговорим.
Фамилии своих одноклассников – а их было одиннадцать – я знал не все. Всего несколько человек. Но, кажется, Хинниган уже говорил мне, что Купер и Одзаки терпеть друг друга не могут и всякий раз ищут повод для драки. А ещё он упоминал Гудьера и Теллера.
С задней парты как раз и пробасил Гудьер:
– Для такого щита нужна огромная сила. Теодор Ринг – великий адепт, я же говорил уже, ну.
– А ещё про овеум в газетах писали, – добавил Одзаки. – Говорят, он овеум принимал…
– Сам ты – овеум! – неожиданно рявкнул Хинниган, развернувшись к нему. – Если бы ты знал, кто он такой, ты бы сейчас пикнуть побоялся!
– А ты что, много знаешь, очкастое лицо?
– Уж побольше тебя. Я вместе с ним по мишеням стрелял, понял? Я бы тебе сейчас мигом лоб продырявил.
– Да ты бы и себе в лоб не попал, слепой псих! – загоготал Одзаки.
– Я бы во всех попал, в каждый лоб!
И тут Софи не выдержала.
Над головами учеников с треском пронесся шлейф чёрных молний, опаляя воздух. Следом кабинет окатил порыв обжигающе морозного ветра.
– Всем молча-а-а-ать! – гаркнула Софи так, что Дарт и Питер тут же уселись на место, а остальные пригнулись и стихли.
И в наступившей тишине мой голос прозвучал особенно громко:
– Может, вернёмся к уроку, Софи? Извините, но обсуждать Теодора Ринга при Теодоре Ринге – не лучшая идея.
– Согласна, мистер Ринг, – куда более спокойно ответила Софи. – Но прошу вас уяснить, что ваш статус и ваша популярность никак не увеличивают ваши шансы при сдаче экзамена, никак не влияют на вашу дисциплинарную ответственность и никак не делают вас значимее остальных учеников класса. Надеюсь, мы друг друга поняли, мистер Ринг?
Она отступила к доске и, как ни в чём не бывало, продолжила урок, уже не обращая внимания на то, что ученики всё равно никак не могли успокоиться и косились на меня.
Я же давил в себе желание покинуть кабинет.
Обращение «мистер Ринг» расцарапало нервы, внутри всё ощетинилось, наотрез отказываясь принимать новое имя и новую роль. Пришлось заставить себя не реагировать на недовольство своего «Я», но, видимо, до Суда моя воля будет испытана ещё не раз.
– Итак, – сказала Софи, – мы говорили об избрании нового патриция рода и церемониале принятия общей родовой силы. И тема урока удачно вторит тому, что произойдёт в самое ближайшее время. Наверняка, вы все об этом слышали. Среди нас есть ученик, который уже на следующей неделе станет патрицием. Как только ему исполнится восемнадцать. Редко кому оказывают столь высокую честь в столь юном возрасте… правда, мистер Соло?
Софи обратилась к Питеру, и тот снова вздохнул позади меня.
– Спасибо, что вы обратили внимание на мою скромную персону, Софи, но у нас уже есть популярная личность. Оставим ему все лавры.
Я поморщился.
Посмотрите, какой вежливый сукин сын.
Значит, он скоро станет патрицием клана Соло? Да уж, его родственники с выбором явно поторопились. Мне же захотелось развернуться и пару раз приложиться кулаком к его бледной худой роже.
Но тут ко мне обратился Дарт, причем обратился так, что злость притупилась, теряя остроту.
– Слушай, Рэй… – Он подождал, пока я к нему повернусь, потом внимательно посмотрел в глаза, будто что-то там искал, и спросил: – Ты надолго сюда?