Ха. Ха. Ха. Я утер выступившие слезы левой рукой — в правой до сих пор был меч. Наверное, странно я смотрелся, поливая молниями из рук сначала скелета, потом его кости, потом его прах — и при этом непрерывно смеясь. Ладно. Где там бойцы и лично «товарищ полковник»?
Я развернулся на месте и замер — до лезвия полковничьего меча, уставленного мне в грудь, было не больше ладони.
— Каллен? — подняв бровь, осведомился я.
— Что — это — было? — разделяя слова, спросил очень нервничающий боец.
— Ты о моей расправе с демонами или о смехе? — уточнил я.
— Смех... Это был не смех! Это...
— Смех, — ухмыльнулся я, перебивая: — Это отличная защита от демонов. Особенно когда та последняя черепушка решила нагадить мне в мозги.
Ну да, кто ж знал, что оператор осознания неразрушимости, оператор смеха, так проявится в реале?
— Как верный слуга святой церкви, ты должен был отгонять демонов молитвой. — загнав клинок в ножны, пробурчал успокоившийся полковник.
Вместо ответа я обернулся к разрыву. Так. Дыра, с уничтожением её держащих, практически сомкнулась... Но тут хватит сущей мелочи, чтобы снова её растаращить до полноценного прохода.
Её, кстати, на ровном месте бы не пробили, но раскапывать сугроб, пытаясь найти причину, по которой здесь барьер слабее, не по окружающему нас вечеру. Темно уже почти. С дырой бы справиться. И ведь непонятно как справляться. Здесь такой подпитки, как у Дырки-в-небе, нет.
Хотя...
— Полковник, мне нужна помощь.
Бойцы, собравшиеся было с удовольствием наблюдать, удивились.
— Что, отродье демонское, ни на что не способен? — лениво бросил кто-то из стражей.
Ах так, скотина?!
— Именем Хранителей и Церкви, я приказываю тебе закрыть пробой, — спокойно проговорил я, сдерживая ярость Аватара.
— Инспектор! — голос Каллена звучит как выстрел.
— Вы подчиняетесь Хранителям Порядка, полковник, и ваши бойцы — тоже. И если я говорю, что для закрытия пробоя нужен страж — страж поднимает свою жопу и бежит закрывать пробой!
— Но... Как!? — ещё один голос из толпы.
— Жопой своей!
На меня смотрели с опаской. Сволочи.
Несколько секунд в ожидании. То есть как в ожидании, я не ждал, я лихорадочно гнул вероятности в свою сторону.
Получилось.
Наглого бойца тупо выбросили из толпы в сторону пробоя.
Я активировал светомеч и пошел за жертвой. Парень побледнел, оглянулся на товарищей, и послушно зашуршал к пробою,
Он остановился, когда до пробоя оставалось не больше метра. Я остановился рядом.
— А теперь искренне молись, чтобы пробой закрылся, — приказал я.
— Ээ...
— Как хочешь, так и молись. Пока пробой не закроется, — припечатал я и попер, загребая снег, обратно к основной массе.
— Полковник, — окликнул я Каллена: — Прикажите своим людям молиться во всю силу своих душ, чтобы этот герой завершил свой подвиг.
И я, пожалуй, тоже помолюсь. На свой манер — Сети вероятностей. Лишь бы шанс вообще был.
Мы с полковником идём по ночному лесу, вырубившегося от перенапряжения стража позади тащат товарищи, вокруг ночь и где-то далеко воют волки.
Прекрасная обстановка, просто прекрасная.
Зато разрыв мы закрыли с блеском.
— Надеюсь, в лагере нам уже приготовили горячий вкусный ужин, — проворчал я.
— Брр, — ответил мне из темноты желудок полковника.
— Вот-вот.
В лагере нас ждал какой-никакой горячий ужин и громкие вопли какой-то женщины... Которая мигом затихла и льстиво заулыбалась, стоило нам с полковником выйти из-за деревьев. Мерзко, да... Но я хочу жрать!
А к тому моменту, как я закончил, женщина куда-то скрылась. Ну и ладно. И я двинул в выделенную нам палатку.
В палатке из всей мебели обнаружилась только груда мягких пушистых шкур, как обычно, навевающих тоску запахами. Я вздохнул, сконцентрировался, и привычным образом прожарил шкуры электричеством.
Молнии с треском пробежались по меховинкам, нырнули внутрь... Под шкурами кто-то пискнул и активно завозился. Судя по размерам — человек, так что я вздохнул, стряхнул остаточный заряд — что-то я не в форме, раз так неточно отмерил сил — и тихо позвал:
— Вылезай, кто бы ты там ни был.
Из-под шкур вылезла очередная остроухая женская головка и обиженно надула губки:
— Сестра Филомена отправила меня греть вам постель, милорд.
Я неопределенно хмыкнул в ответ и поинтересовался:
— И не боишься?
Она пожала плечиками:
— На все воля Создателя, милорд.
— Называй меня «инспектор», как все, — с этими словами я залез под шкуры.
— Хорошо, милорд инспектор, — мурлыкнуло рядом.
Я вздохнул и отвернулся. Сверхчувства мне уже показали, чего хочет, чего добивается и что получит в итоге эта прагматичная тварь. Еще одна « грязная»... Стремящаяся к бессмысленному искуплению надуманных грехов.
А вот с этой Филоменой надо будет поговорить. Утром.
Сон мне нарушил единственный раз ввалившийся в палатку полковник, в отличие от меня радостно сграбаставший остроухую и вознамерившийся приятно провести время. Я, не приходя в сознание, сотворил ему проклятие кратковременной импотенции — с исключительно благими целями: знал бы, что его ждет от такого контакта, поблагодарил бы. Венерические болезни в средневековье, вроде бы, лечить не умели...
Полковник разочарованно побурчал и вскоре затих.
С «сестрой» однозначно надо будет поговорить.
Утро началось необычно — с воплей над ухом:
— Тревога! Разбойники!
И стоило бы так орать? Когда я выпрыгнул из палатки, тех разбойников оставалось едва десяток. Едва стоящие на ногах бродяги в обносках, которые, правда, осилили вырезать часовых и вломиться в палатку к стражам. Те их и перебили, оставив только самых слабых — на допрос не иначе.
Стражи связали разбойников, отобрав оружие, и отошли в сторону. На их место тут же заявились несколько женщин, включая ту самую горластую, и принялись их допрашивать.
Горластая, кстати, оказалась той самой Филоменой, и допрашивать она умела и могла.
За несколько минут бандиты, захлебываясь от боли, выложили все — а церковница наслаждалась их муками все это время.
Причем в это не было ни капли садизма — она излучала не радость или возбуждение, а какую-то мстительную ненависть.
Лезть в этот мусор, что заменял ей разум, я не стал. Я всего лишь дослушал пленников и обратился к ней:
— Сестра Филомена, обьясните, зачем вы хотели облагодетельствовать полковника Каллена гадкой болезнью?
Женщина, не успев повернуться ко мне, выпала в ступор. Зато забеспокоился настоящий полковник:
— Чтооо?
— Ты б остроухую не хватал сразу, а расспросил бы сперва, понял бы, что, — резко ответил ему я и повернулся обратно к Филомене.
— О чем вы? — наконец отмерла церковница.
— О вашем вчерашнем деянии, — спокойно сообщил я: — Иначе бы не приказывали той служанке поделиться с ним болезнью.
— На все воля Создателя, — нагло улыбнулась она.
— Создатель ушел. Здесь только мы, — сообщил я, активируя светомеч: — И моя воля — нести справедливость.
Я коротко коснулся ее лба, выжигая точку наподобие знака индийских женщин:
— За намерение — знак. А дальше — выбирай. Твой выбор, не Создателя.
Вырубил светомеч, убрал его, и двинул к костру.
Разбойники же на деле оказались беженцами. Жители немалого поселка и ближних хуторов, не так давно мирно жившие внизу, за предгорьями, среди диких лесов и болот, получили себе на голову колдовскую напасть — оживших мертвецов. Сколь могли — держались, а потом не нашли ничего лучше, чем сорваться и уйти подальше всем кагалом.
Вот только их никто и нигде не ждал. Жители других сел, бандиты, бандиты в цветах королевского флага, демоны и прочая нежить... Теряя людей и пытаясь выживать — и довольно успешно — они все больше походили на банду. Ну и...