Даже под весом тяжелых оков одиночества и отчужденности, Темпестас шел вперед с высоко поднятой головой. Его редко что могло вовлечь в уныние или мрачность, да и то ненадолго. Все что было ему неприятно он принудительно забывал, дабы оно не мешало ему жить. Всегда полагая, что будущее важнее прошлого, саламандер бодро ступал дальше. Но сейчас он был не только разбит. Он всеми костями чувствовал гусеницы танка, огромной ношею обрушившиеся на него. Руки, ноги, шея, голова, пальцы, кожа и чешуя – все было заковано в цепи отчаяния, сжимая до посинения. В довершение этому было унижающее волю давление, тянущее к земле подобно гравитации в 10 G. Глаза не могли оторваться от страшной картины последних минут жизни его младшего брата. Из-за его навыков и умений, возгордившаяся Круоса вызвала его на поединок. Она потерпела сокрушительное поражение и опозорилась на глазах своего клана. Горя местью, старшая решила отыграться на Такане. Во всей семье Ного, Темпестас любил и заботился только о своем младшем брате. Это было его ахиланова пята, и Круоса сие знала. Раз за разом повторяемая сцена рвала разум дворянина, словно длинные когти-каги. Это больше напоминало борьбу раненного и усталого мангуста со здоровой и прыткой коброй. Она тщательно выбирала свои удары, нанося урон по слабым точкам. “Конец?” – устало спросил себя саламандер, готовясь к смерти. Но путь дворянина не здесь должен был оборваться, и уж точно не так. Наваждение, вторгнувшееся в эту отчаянную борьбу, прошило уши Темпестаса вопросом: “Гнев” Осознание этих слов ударило подобно кругу молний из чистого неба. Словно цветок альдрена, в горле саламандера расцвел яростный крик. В его крови теперь бились частицы такой яркой силы, что жгла подобно солнцу. Подобно вырывающемуся из оков древнему титану, парень вырвал одну из рук, сломав кандалы слева. От его внезапного поднятия по всему полу пошли трещины. Давление и оставшиеся цепи пытались утянуть его на место, будто испугавшись такой перемены. Но теперь Темпестаса уже невозможно было остановить:
- Я ШТУРМОВИК, КОТОРЫЙ УНИЧТОЖИТ ТЫСЯЧИ КОРАБЛЕЙ ОДНИМ УДАРОМ!!!!! НЕ СМЕЙ СТОЯТЬ НА МОЕМ ПУТИ, ЖАЛКАЯ МРАЗЬ!!!!!!!!!! Подпитываемый испепеляющей злостью, он стал срывать с себя остатки удерживателей, прихватывая с этим изрядные куски собственной плоти. Расправившись с последним, саламандер выглядел просто ужасно. Истекая кровью, он бросился вперед, на своих мучительниц-сестер. Его тело уже не чувствовало боли, мозг отказывался ее ощущать. Вместо этого по телу шли миллиарды зарядов энергии чистой первобытной ярости. Вусмерть перепуганные девушки увидели в его глазах еще один синрех. Но этот выглядел как три меча с погнутыми клинками, сливающимися в один большой и устрашающий. Сметая все на своем пути, Темпестас ударил длинными когтями, метя в шеи. Яркие реки ярко-красной крови залили его и так окровавленное тело и окружающее отчаяние сломалось, как мыльный пузырь. Улыбнувшись, он проснулся. В настоящей реальности и жизни, искрящейся светом. По крайней мере, относительно.
Мисертас всегда отличался от остальных ламий. Благодаря рождению от матери-ламии и отца-человека он был умнее, сильнее и красивее всех своих ровесников. Несмотря на воспитание родителей, в нем развилось высокое мнение о себе. Он настолько поднял себя над остальными, что нажил себе очень много врагов. И вот сейчас, парень расплачивался за свое высокомерие. Движение, дыхание, пульс – все это приносило его телу боль, сравнимую с ударами тупого моргенштерна. Регенерация, подпитываемая сигналами обеспокоенного и напряженного организма, пыталась справится с уроном, нанесенным подавителями и поглотителями. Весь его хвост уже будто лишился костей, Мисертас не мог им и пошевелить. Уронив голову на грудь, ламиит не мог даже толком задуматься. Не видя ничего, он уже оставил последнюю надежду на спасение. “Гордыня” – боль в теле внезапно пропала, а голова приобрела некоторую ясность. Достаточную, чтобы желание вытянуло убитую надежду из мертвых на свет живых. Вера, принесшая ему страдания своей эгоцентричностью, теперь воспылала, даруя силу стремления к свободе. Он чувствовал чьи-то обволакивающие руки вокруг тела, пытающиеся его поднять и помочь, а также два кулачища, стремительно вдавливающие его назад. Желание достичь невозможного и спастись подбросило его, как попрыгунчик. Выбросив одну из рук в сторону, ламиит разбил левый генератор. Перегруженная машина понесла поток назад, наполняя тело Мисертаса отобранной энергией Начал. Проделав то же самое и со второй рукой, он с силой ударил макушкой об стол. Шлем-ингибитор раскололся как орех, и был сорван, явив настоящее лицо парня. Сбросив с хвоста присоски и ремни, ламиит выскочил из кресла, обретя свою былую скорость и силу. Двигаясь с поразительной ловкостью, он выскочил в коридор. Проходящие мимо охранники погибли мгновенно, а последнее что они увидели, был синрех в его глазах. Гнилой и маленький желудь, из которого растет красивое, но мертвое дерево. Собрав всю свою волю в один удар, Мисертас разнес панель сдерживания, открыв все камеры. Ад вокруг треснул и распался осколками, вернув его назад. Туда, где у него было будущее.
Мортем открыл глаза. Сон всегда казался той роскошью, которую могут себе позволить только те, кого не заботит собственная выживаемость. Благодаря специальным мантрам, он вводил себя в состояние полусна, когда участки его мозга поочередно проходили процедуру восстановления, оставляя носителя при этом в сознании.
- О, ты проснулся. – у входа в его временную обитель остановилась... как бы это сказать... довольно своеобразная девушка. Нет, с ее гуманоидным телом все было в порядке, если не учесть мягкого белоснежного меха, там и тут покрывающего определенные участки кожи. Самое... выделяющееся... наверняка лежало в пропорциях. Большой бюст, объемные бедра и стройно-мускулистые конечности можно было без зазрения совести назвать сочными. Заключало это удивительное сочетание плодовитости и “завершенности” (лол, да) матушки-природы красивое лицо. Взгляд в океанические глаза этой необычной девушки открывал чистый и незапятнанный мир доброты и сочувствия, если бы не кобура грави-пистолета на поясе. Недлинные объемные волосы белого цвета окутывали голову, как снежная шапка. Одетая в композитные доспехи из неизвестного металла, несущие бело-синюю маркировку, она приветливо улыбнулась. – Я Капа Сангвина, житель и защитник поселения йети Ваан. Я позабочусь о тебе, Мортем Вита.
“Еще одна беловолосая...”
Комментарий к Глава 8: Туманное Крещендо. Извиняюсь за задержку. Читаем, спрашиваем, комментируем!
====== Глава 9: Лабиринт Палача. ======
Йети расположились в отдаленном от Начала Начал (галактического ядра) месте, на самом отшибе. Эти существа отличались от Объединенного Монстралиса своим пацифистическим нравом и стремлением к нейтралитету. Но достаточно их недооценить и поверить в байку о безопасности, как можно было уже заказывать гроб. Приблизительно двадцать лет назад, флот вторжения, посланный на экспансию в окраины пространства Симперией, наткнулся на пограничный аванпост неизвестной цивилизации. Фанатично исполняющие свои приказы, они уничтожили орбитальную базу. Но не успели их корабли перейти в следующую систему, как прямо перед ними появилась превосходящая их по численности и технологии армада с маркировкой уничтоженного ими объекта. По всех каналах человеческих систем прошло предложение мирной сдачи. Разгневанные таким оскорблением, офицеры тоталитарного государства бросились на окруживших их незнакомцев и были все вырезаны под корень, кроме тех, кого удалось захватить в плен. Как ни странно, но с захваченными относились абсолютно нормально и потом были переданы своему народу, в качестве предупреждения. Дальше грянуло событие, что потом назвали Инцидент Приземления. Когда пленные солдаты были возвращены назад, их собственные собратья посадили оных в мортлагеря (места еще страшнее, чем фашистские концлагеря), за “предательство”. В день, когда бедолаг решили расстрелять и уже вывели на платформы, с неба посыпались десантные корабли небольших размеров. Йети пришли вернуть пленников, так как в их древних заветах шло писание: “Не брось того бойца, которого гнусно предали собственные собратья”. Абсолютно не готовые к такому, симперцы потеряли множество пехотинцев, танков и кораблей, пока противник не ушел с приговоренными. Пропагандой было устроено очень “милое” шоу о жестоких инопланетянах, которые похищают беспомощных людей. Это стало началом войны между Симперией и Лифльхеймом, чья кульминация состоялась у родного мира йети – холодной планеты Гласиэм. Сражение шло целым месяц и почти окончилось поражением защитников, но пришли те, кого не ожидали ни первые, ни вторые. Флот “Разящий Эдельвейс” под командованием эрц-генерала Даханира (того самого, что объединил Монстралис. Местный Цинь Шихуанди, только адекватный) обрушил смерть на армаду симперских военных, разрывая фанатических прихвостней инеты на молекулярные соединения. С помощью новоприбывших сил, йети смогли отбиться от захватчиков. Но одну из главных ролей в этой битве сыграли именно пленные человеческие солдаты, которых снежные люди спасли от казни. Незаметно проникнув во вражеские ряды, они сильно повредили флагман и проредили ряды симперцев, прежде чем их уничтожили. Вечный ледник Оу, напоминающий об их самоотверженности и смелости, до сих пор стоит на одной из высочайших гор Гласиэма. Однако, на предложение устроившего переворот Даханира о присоединение к новорожденному Монстралису, йети ответили отказом. Показав себя как раса, способная самостоятельно дать по зубам Симперии, они представляли большую ценность как союзники. Уроженцы Гласиэма были благодарны за помощь, но согласились только на торговлю и совместные колонизационные операции – они не желали сражаться с теми, кто не стремится к Дистанции – учению мирных отношений, которые не включат слияние культур и мировоззрения, которую психологи других государств так и не смогли толком понять. Даже сейчас Симперия не забыла горького вкуса поражения от йети и монстралисанцев, точа зубы на оба государства одновременно.