Возбуждение от этой мысли оказалось выше сил магистра кузницы, и его кожаные одеяния снова содрогнулись от жестокого кашля. Сплевывая ржавый ихор, стекавший сквозь решетку вокс-динамика по торчавшим из нее щупальцам, магос Темных Механикум харкнул на пол и направился к хирургической лаборатории.
— Несите, несите его, — прохрипел магистр кузницы, прочищая горло. Когда телохранители подхватили Стройку под руки и подняли его с потрескивавшего искрами пола, он заметил, что и магистр кузницы и его защитники носят резиновое покрытие на своих аугментических ногах. Они потащили Стройку по искрящему полу через весь зал. Странная энергия искрилась и потрескивала между кибернетическим телом командира скитариев и темным металлом пола.
Стройка пытался сопротивляться охватившему его параличу, но обездвиживающее поле было слишком сильным. Ужасная энергия проникла не только в сердечники его когитаторов, но и в аккумуляторы его дугового оружия. Он не мог ни заряжать пистолеты, ни стрелять из них, они просто превратились в куски мертвого металла, дополнительно отягощавшие его ослабленное тело. Слабо ощущая мозгобойные гранаты, висевшие на магнитных креплениях на поясе, он обнаружил, что они так же бесполезны.
Скитарий почувствовал, что системы его тела начинают отключаться. Нейропроцессоры и биологический мозг впадали в оцепенение. Каналы и загружаемые схемы, потрескивая, гасли. Все, что ему удалось сделать — сохранить работу оптических приборов, системы жизнеобеспечения и базовые функции когитаторов.
В отчаянии Стройка попытался обратиться за помощью по филактической связи. Найти кого-то, кто может помочь — хотя был лишить еретического магистра кузницы его добычи. «Опус Махина» был слишком далеко, чтобы связаться с ним. 10-ВиктроТибериакс тоже. Смертоносные способности Налода Дека-871 сейчас были бы как нельзя более кстати, но Стройка приказал ему обеспечивать безопасность места высадки. Единственной надеждой оставалась передача сигнала о помощи по широкому спектру филактической связи. Возможно, отзовутся Эймод-44 Версориас или суб-альфа Квендикс.
Когда телохранители магистра кузницы притащили Стройку в лабораторию и бросили его тело на операционный стол, кибер-хирургический автоматон ожил, включив свои щипцы, лазерные скальпели и пилы для костей.
Стройка мог лишь ощущать бессильный гнев от своей неудачи и ужас перед предстоящей процедурой. Скитарий не боялся жестоких хирургических операций или полной разборки на части, что, очевидно, и было задачей автоматона. Он боялся, что после того, как он так подвел Бога-Машину, его аугметика и презренная плоть будут недостойны даже переработки. После оскверненных инструментов Темных Механикум разве захочет Омниссия принять то, что останется от него?
Командир скитариев почувствовал, как ярость захлестывает его все еще бьющееся сердце, но в обездвиженном металлическом гробу своего аугментического корпуса он был как в ловушке и ничего не мог сделать.
Магистр кузницы отступил назад и стал ждать, что скитарий предпримет дальше. Офицер, боевая клада, подразделение солдат Омниссии — это было неважно. Храм-кузница был потерян. Магистра кузницы ожидало нечто большее, если он сможет передать своим темным повелителям сведения о боевых задачах и приказах сил вторжения Адептус Механикус.
Темные мысли кружились в разуме альфа-примуса. С филактическим интерфейсом Стройки — той его частью, что будет поставлена на службу Темным Механикум — противник сможет отслеживать и противодействовать каждому маневру Легионес Скитарии на Вельканос Магна. Лично для Халдрона-44 Стройки проблема заключалась в том, что к этому интерфейсу подключен его мозг и нейросхемы, а все остальное вряд ли понадобится Темным Механикум.
Чувствуя безнадежность своего положения и полное отсутствие каких-либо разумных возможностей, способных служить утешением, обжигаемый электрическими разрядами разум Стройки обратился к молитве.
— О Великий Создатель, — прошептал он губами, обожженными сверхъестественной энергией парализующего поля. — Помоги Твоим кибернетическим слугам в исполнении нерушимой воли Твоей.
Еретический магистр кузницы, занятый настройкой своего ужасного автоматона, наклонился, прислушавшись. Над Стройкой стояли черные силуэты телохранителей.
— Думаешь, молитва поможет тебе сейчас? — чудовищный механоид снова закашлялся сквозь ржавую решетку вокс-динамика. — Думаешь, твой Бог-Машина поможет тебе, солдат?
— Лучом, клинком и гневом праведного железа обрушь через нас возмездие Свое на неверующих, — продолжал Стройка.
— Твоему богу нет дела до твоих страданий, — прохрипел магистр кузницы, отхаркивая ржавую слизь, капавшую на броню Стройки. — Пустой сосуд Механикус.
Магистр склонился над Стройкой, грязь с его мерзких щупальцев пачкала парализованные конечности скитария.
— Ты слеп, как техножрецы Марса, — произнес изуродованный скверной магос. — Твой Бог-Машина холоден как сталь, и не ответит на твои молитвы. Под его технотиранией вы служите машинам. А здесь машины служат нам. Здесь мы не воспеваем интерфейс и аугметику. Мы сами являем собой живое прославление — мы воплощаем союз плоти и металла, такой, что ты едва ли способен понять.
Стройка пытался не слушать яд слов магистра кузницы.
— Накажи того, чей путь искажен тьмой неверия, — продолжал молитву Стройка. — Того, кто предпочел невежество истинному просвещению. Того, чьи творения лишены духа Твоего.
Магистр кузницы завершал подготовку к операции, включив зажимы, и подняв хирургический стол на гидравлическом подъемнике, продолжая изрыгать свое безумие.
— Наши повелители требуют от нас не меньшего, чем твой пустой бог, — прошипел оскверненный магос. — Но ваш бог посылает вас в полет через всю Галактику, чтобы вы отбирали знания и технологические чудеса у других. А наши боги награждают нас за нашу верность. За то, что мы отдаем тело, душу и мастерство бессмертным сущностям Имматериума, в награду мы получаем тайны всей вселенной и тех измерений, что за ее пределами. Существа, жившие задолго до Темной Эпохи Технологии… Задолго до того, как наше знание вознесло нас к звездам… до того, как первый из нас взял в руки камень и выбил мозги другому… Только они способны избавить нас от невежества — единственного истинного зла.
Халдрон-44 Стройка почувствовал, как металлические зажимы защелкнулись на его бионических конечностях. Когда крепления были зафиксированы, и автоматон со своим набором мясницких инструментов подошел ближе, Стройка почувствовал, как хирургический стол поднялся, и его титановые ноги потеряли контакт с темным металлом пола.
Облегчение немедленно выразилось в оживших аккумуляторах дуговых пистолетов, постепенном возвращении двигательных функций и перезагрузке нейросистем.
Не зная об этом, магистр кузницы немного отошел назад, чтобы не мешать инструментам своего забрызганного кровью автоматона.
— Но ничего, — сказал искаженный магос, его щупальца, торчавшие из решетки вокс-динамика, дергались. — Скоро ты узнаешь…
Губы Стройки тихо двигались, произнося молитвы, когитаторы в его голове вели обратный отсчет.
— … того, чье существование — анафема, — прошептал командир скитариев.
Три.
— …чья жизнь — измена святому Поиску Знания…
Два.
— Того, кто не часть великого замысла Твоего…
Один.
Мозгобойная граната, висевшая на поясе и взведенная несколько минут назад, взорвалась. Освободившись от парализующего поля, которое сковывало механизмы, оружие и нейросхемы скитария, граната снова была способна функционировать.
С резкой вспышкой биоэлектрический взрыв окутал лабораторию электроштормом. От него детонировали и две оставшиеся мозгобойные гранаты на поясе Стройки, окутав механизмы и органику второй и третьей волнами биоэлектричества.
Пилы и лазерные скальпели автоматона, содрогнувшись, замерли над Стройкой. Магистр кузницы и его телохранители пошатнулись, в приступе мучительной боли вцепившись в свои капюшоны. Пока биоэлектрическая буря, поднятая мозгобойными гранатами, угасала, Стройка ощутил, как его истерзанный разум погружается во тьму.