Крыса вылезла из хлева и посеменила кривыми лапками на запах крови. Кошка выпустила когти и, выплюнув красный, пенящийся комок из пасти, зашипела, пытаясь отпугнуть крысу. Раздутый живот кошки зашевелился.
Крыса была сытой, поэтому нападать не торопилась. Инстинктивно она чувствовала, что жить кошке осталось недолго, и еда никуда не денется. Вскоре у кошки начались роды. На свет появились три неживых котёнка. Кошка захрипела в агонии. Тоненько запищал последний, четвёртый котёнок, родившийся живым. Мокрое тельце мелко дрожало, слепая головка бестолково тыкалась носом в затвердевшие соски мёртвой матери. Немного погодя, котёнок подполз к открытой ране на бедре кошки и принялся высасывать загустевшую кровь.
Наступила тёмная, безлунная ночь. Невидимая во тьме сущность подобралась к прижавшемуся к боку матери котёнку и слилась с ним. Слепые глаза малыша внезапно открылись и сверкнули красными огоньками.
По зову толстой крысы из нор повылазили её товарки. Грызуны облепили трупик кошки и принялись за еду. А рядом пищал от голода новорожденный котлак. Внезапно тельце малыша изогнулось дугой, на лапках появились длинные, острые коготки, и котлак прыгнул на ближайшую к нему крысу. Острые клыки легко прокусили шкуру на шее грызуна. Крыса громко взвизгнула, задёргалась, пытаясь избавиться от демонёнка, крепко уцепившегося стальными когтями в упитанную тушку грызуна. Крови одной крысы новорожденному котлаку оказалось мало. Одну за другой он выпил досуха всех грызунов, набираясь сил с каждой новой жертвой.
Утопающий в зелени городок Новые Выселки вольготно раскинулся на холмистом берегу чистого, голубого озера. Лодка плавно скользила по ровной водной глади. Потан сидел на вёслах, а его невеста Загляда — на корме. Тихий солнечный вечер близился к концу. Блики от заходящего светилы выстроились на воде в сверкающую дорожку. С противоположного от городка берега, где стоял еловый лес, над озером протянулась тонкая дымка тумана.
— Пора домой. Мама сегодня пирог с творогом и вареньем испекла, — улыбаясь, проговорила девушка. — Но, пожалуй, тебе его есть не стоит!
— Да? Это почему? — заинтересовался Потан.
— Потому что растолстеешь, и в боевые маги не возьмут! — рассмеялась Загляда.
— Я не толстый! — парень окинул взглядом широкие плечи, слегка выдающийся живот и помотал головой. — Просто у меня аппетит хороший, и кость широкая. А боевым магом я быть не хочу! Ни за что.
— Кем тогда? Целителем?
— Не трави душу. Как вспомню магистра Храна, сразу настроение портится. Пока не знаю, куда пойду. У нас там выбирают, кто кем станет, после третьего курса.
— Мне бы хотелось, чтобы ты был целителем или артефакты какие-нибудь делал, или погодой управлял.
— Погодой управлять не получится! Я — не стихийник. У меня — дар Двуединого. Вот стану некромантом…
— Меня не напугаешь! — расхохоталась девушка. — Некромантия — дело нужное. Будешь от оживших мертвяков людей спасать!
— Ты что, правда, готова выйти замуж за некроманта?
— Глупый! На кого бы ты не выучился, всё равно останешься добрым увальнем с хорошим аппетитом.
Потан бросил вёсла, приблизился к девушке, порывисто прижал Загляду к себе и принялся целовать пахнущие луговым клевером тугие локоны. Девушка шаловливо шлёпнула Потана по рукам и юркой змейкой выскользнула из его объятий.
Вытащив на берег лодку, адепт деловито связал вёсла и последовал за девушкой по дорожке в городок. Загляда шла быстро, то и дело, оглядываясь на жениха. Потан, затаив дыхание, любовался лёгкой походкой невесты. Почувствовав взгляд парня, Загляда обернулась. На её милом, усыпанном веснушками личике с лучистыми синими глазами и точёным носиком расцвела улыбка.
Поднявшись на холм, пара миновала заросли кустов шиповника и вышла на улицу, где за низкими заборчиками среди цветущих палисадников стояли аккуратные дома с крытыми красной черепицей двускатными крышами. Внимание Потана привлёк низкий, утробный кошачий вой. Яростно залаяла большая собака. Затем раздался громкий детский хохот, сопровождающийся восторженными воплями.
Адепт ускорил шаг, немного опередив Загляду, и увидел следующую картину. На крыше невысокого сарая возились двое мальчишек десяти-двенадцати лет. Они что-то опускали вниз на верёвке. Здоровенный лохматый пёс, захлёбываясь лаем, подпрыгивал на короткой цепи, пытаясь схватить привязанный к верёвке предмет.
Потан подошёл к сараю ближе. Предмет на конце верёвки оказался обмотанным куском рыболовной сети котом, которому мальчики связали лапы, прикрутив их к голове. «Шутники» вертели кота на верёвке перед носом у пса и хохотали до упада. Несчастный кот выл дурным голосом.