Проект „Белое пламя“ родился много лет назад в Оак-Ридже, и теперь в специальном зале, допуск в который строго регламентирован, лежало первое зримое, материальное воплощение этого прорывного проекта, в ходе которого ученые сказали немало новых слов в науке. На специальном демонстрационном постаменте лежало готовое изделие.
Само изделие внешне выглядело совершенно неприметно. Демонстрационный постамент посреди комнаты, сляпанный на скорую руку. Большой стальной кофр, с открытой крышкой, какие то провода, датчики, кнопки. Увидишь — никогда и не подумаешь, что в разработку этой самой штуки угроханы многие миллиарды, даже сотни миллиардов долларов и вложен труд десятков лучших ученых страны среди которых были даже нобелевские лауреаты.
— Это оно и есть? — генерал Лерой Томас недоверчиво смотрел на изделие, которое должно было стать первым из серии и, в конечном итоге, оно должно было превратиться в боеголовку, пригодную для постановки на крылатую ракету авиационного базированию, либо на тяжелую межконтинентальную баллистическую ракету шахтного базирования, способную нести десять-двенадцать таких вот боеголовок индивидуального наведения. Изделие его не впечатлило.
— Это оно и есть. Опытный экземпляр, конечно, мы его специально собрали в варианте для испытательного полигона. Если все пройдет нормально — то серийные изделия будут, конечно же другими.
Доктор физики Гордон Браун, выпускник Массачусетского технологического, глава рабочей группы проекта „Белое пламя“ совершенно не походил на „ботаника“ — здоровенный, чем-то похожий на штангиста-тяжеловеса, он выглядел так, будто мог согнуть руками железный лом. Он и в самом деле мог его согнуть.
— Выглядит… не впечатляюще. Сколько весит?
— Семьдесят восемь килограммов. Совсем немного, это небольшой заряд, мы его собрали именно таким. Мощность всего… около ста килотонн. Основной целью проекта как вы помните, была выработка заряда диверсионного типа.
— Какие меры предосторожности необходимо предпринимать?
— О, совершенно никаких. Он почти не фонит.
— Почти?
— Фон выше нормы раза в полтора. Для того, чтобы словить опасную для жизни дозу излучения нужно просидеть верхом на контейнере лет пятьдесят.
— Это радует? Насколько устойчив контейнер?
— В смысле?
— В смысле транспортировки. Стандартная процедура — бронеавтомобиль, потом самолет.
— Ничего хрупкого там нет.
— В любом случае у нас есть свой контейнер, в него мы и положим изделие.
— Пожалуйста. Только извольте расписаться в получении.
— Давайте документы…
Пока генерал и глава рабочей группы ставили свои подписи на многочисленных бланках, в комнату вошли два человека в легких противорадиационных костюмах. Каждый из них был офицером военной полиции и прошел специальную подготовку по обращению с особо опасными предметами. Вообще то, такими делами должны были заниматься гражданские, это изделие не было принято на вооружение и юридически не принадлежало армии, поэтому транспортировать его должны были сотрудники Департамента ядерной безопасности — была в САСШ такая структура. Но здесь на требования закона не обращали внимания — закон здесь не действовал, его подменяли ведомственные, совершенно секретные директивы.
В демонстрационной комнате, офицеры закрыли крышку и положили изделие в сумку, сделанную из ткани с кевларовыми нитями, у которой были две прочные ручки для транспортировки. Затем они вышли в дверь, в ту же самую, в какую они вошли, там их уже ждал генерал и восемь человек с короткоствольными автоматами Кольт. Генерал проверил содержимое сумки, в которой помимо прочего был и вшитый в ткань радиомаяк и опломбировал ее собственной пломбой, а пломбир положил в карман. После чего генерал остался в комнате — ему предстояло остаться в Штатах, научная группа летела другим путем, потому что комфорт армейского самолета оставлял желать лучшего. А двое носильщиков в сопровождении восьмерых автоматчиков охраны отправились в путь по прямому и ярко освещенному лампами подземному коридору, выходящему в спецсектор подземной стоянки. Там их уже ждала спецмашина и автомобили охраны.
Для того, чтобы не привлекать к перевозке излишнего внимания, армейскую технику в таких случаях не задействовали, полицейских в известность тоже не поставили — хотя и это было нарушением закона. Спецмашина представляла собой раму от тяжелого трехосного тягача „Кенуорт-500“ в модификации для тяжелых работ на которую умельцами был водружен бронированный кузов, выдерживающий попадание пули пятидесятого калибра при выстреле в упор. Такими машинами пользовался Федеральный резерв, Казначейство, ребята из Форт-Нокс [Форт-Нокс — там хранится золотой запас САСШ, несколько тысяч тонн] — отличие данной машины было лишь в том, что она была изнутри дополнительно укреплена толстыми пластинами свинца. Так же на ней был специальный детектор — в случае повышения радиации до критического уровня все замки блокировались, и в машину можно было проникнуть только с автогеном. Жизнь экипажа в этом случае в расчет не бралась — каждый знал, на что шел. Датчик радиационного фона был, успеешь выскочить, если пошло излучение — свое счастье, не успеешь…
Бронеавтомобиль с изделием сопровождали четыре совершенно одинаковых черных внедорожника Шевроле Субурбан, каждый из которых поставлялся в „президентском варианте“ [Автор видел подобные машины и дико удивлялся, почему их не бронируют — но они и в самом деле не бронированные. По словам специалистов Секретной службы так у экипажа машины будет больше стимулов как можно быстрее привести пулемет в боевую готовность и открыть огонь. Кроме того, такая машина маневренней. Объяснение это не выдерживает никакой критики — при попадании в серьезную засаду, организованную военными с использованием армейского оружия небронированную машину изрешетят в считанные секунды. Надо сказать, что в кортеже президента САСШ есть и бронированные Субурбаны, правда без турелей с пулеметами, а для частных охранных компаний для Ирака и Афганистана делают машины и с турелью и с бронированием. Война все ставит на свои места. ] — то есть небронированный — но с третьим рядом сидений, поставленным спиной к направлению движения и пулеметом М134 Миниган на турели. Эти машины сопровождали броневик по дороге до гражданского аэропорта Ноксвилла, ближайшего аэропорта к центру.
В аэропорту колонну уже поджидал самолет — тоже очень необычный, для подобных перевозок он использовался первый раз. Это бы Грумман С2 Грейхаунд, единственный транспортный самолет ВВС САСШ, способный приземляться на авианосец. Небольшой, уродливого вида самолет уже заправили и он стоял в готовности принять необычный груз.
Колонна добралась до аэродрома без происшествий, как и всегда. Тяжелый контейнер с хранящимся внутри зарядом переносили в самолет уже ввосьмером — кому то пришла в голову дурацкая идея пошутить, что эта вся процедура сильно напоминает транспортировку покойника и настроение у всех упало. Контейнер был настолько тяжелым, что вместе с ним в самолете полетят только двое сопровождающих и четыре специалиста по защите из службы безопасности ВВС.
В кабине самолета полковник ВВС Ричард А Раск, один из самых опытных пилотов, совершивший более восьмисот посадок на авианосец на самолетах различных типов, в последний раз просматривал прикрепленный к планшету лист с маршрутом. До Афганистана без промежуточной посадки и дозаправки добраться не удастся. Поэтому, в тихом океане их уже ждет авианосец Джон Адамс, на котором ради такого случая прекращены все полеты, кроме полетов по обеспечению безопасности. Его единственная задача — принять самолет, дозаправить его и выпустить обратно в воздух. Вторая посадка — в Гонконге, на британских территориях, которые должны были быть отданы Китаю года через два, но которые понятное дело отдавать никто не собирался. Где то в том же районе Тихого океана, который занимал Адамс, крутилась авианосная группа русских во главе с Екатериной Великой, с ними проблем не должно быть, и сразу две японские авианосные группы. Вот с этими проблемы могут быть. Все самураи полные психи, хоть их страна и подписала все базовые международные договоренности, делающие океан общим за исключением исключительной двенадцатимильной зоны — все равно от этих идиотов можно ожидать всего чего угодно. Решит какой-нибудь из них, что его честь задета — и привет. А японские адмиралы втихую поощряли безумные выходки своих подчиненных. Полковник Раск летал в Тихом океане уже давно и прекрасно помнил, как он катапультировался из истребителя, атакованного сразу двумя парами „Мицубиши-Зеро“, причем явно учебная атака под конец переросла в таран, как приближалась водная гладь, а сверху была настоящая карусель — свои, япошки узкоглазые, русские… Все конечно же объявили несчастным случаем на учениях, тем более что и японцу тоже пришлось катапультироваться. В общем — поганое дело.