Сетка прицела замирала то на одном месте, то на другом. Один алабай — белая, длинношерстая зверюга, как будто почувствовал — когда перекрестье зрительной трубы замерло на нем, он, до этого мирно лежащий и смотревший на пламя — вдруг настороженно поднял голову и посмотрел прямо на майора. Хотя разделяла их пара километров, собака все равно что-то почуяла. Майор вдруг почувствовал родство с этим восьмидесятикилограммовым собачьим исполином — в его доме, далеко отсюда тоже жил такой же вот зверь — только кавказская овчарка.
— Господин майор, в зоне видимости противника не наблюдаю! — лежащий неподалеку снайпер успел обшарить возможные точки, где мог быть бы противник через прицел, установленный на крупнокалиберной снайперской винтовке.
— Продолжать наблюдение. Время?
— Шесть тридцать одна, господин майор.
Майор снова прильнул к телескопу, обшаривая взглядом длинную стальную змею — хотя и понимал, что нужные ему несколько машин ночью, да среди такого количества точно таких же, он не различит…
Все посерело — так в горах начинался рассвет. Черный, непроглядный мрак ночи сменился серой хмарью, внизу водители уже выходили из караван-сараев, сытые и довольные весело переговариваясь — на разных языках, но при этом отлично понимая друг друга — шли заводить стальных коней. Это была последняя спокойная ночь перед долгими переходами по местам, где стрелять могут даже горы, не дай Бог для кого и последняя…
— Майор оторвался от объектива…
— Приступайте…
Из последнего мешка двое извлекли что-то наподобие крыльев, а потом и корпус, фюзеляж небольшого, странной формы летательного аппарата. На вид, весил он килограмм шесть-семь, а размах крыльев у него был метра полтора…
Техники сноровисто собирали аппарат — вставили в пазы несущие плоскости, потом управляющие, проверили небольшой двигатель, прикрутили к приводному валу винт. Один из техников поднял летательный аппарат — напоминавший примитивную, собранную авиамоделистами только большую по размерам, модель самолета — на вытянутой руке, второй склонился над пультом управления, экран которого осветился мягким зеленым светом…
— Контроль. Двигатель!
С едва слышным подвыванием закрутился винт
— Норма.
— Плоскости
Самолетик покачал сначала рулями высоты, потом направления
— Норма.
— Аппаратура
Матово-зеленое свечение сменилось другим, экран почернел, на нем отчетливо проявились светящиеся желтые точки фар, отблески костров на дороге…
— Норма. Все системы в норме.
Один из техников повернулся к майору в ожидании команды.
— Запускайте — решился майор — хотя солнечный диск еще не показался над долиной, он только высвечивал черные пики гор за спиной…
Техник изо всех сил метнул самолет вперед, как дети в гимназии метают воронку. Самолет пролетел пару метров, прянул вниз — но тут второй техник у пульта управления, включил двигатель, отклонил управляющие поверхности — и падение перешло в уверенный горизонтальный полет…
— Пуск произведен штатно! Есть управление!
— В режим ожидания! — приказал майор — пусть просто барражирует над дорогой…
Ровно в семь часов и ноль минут дорога ожила. Сонный усатый таможенник в нештатном камуфляже без знаков различия вместо положенной формы проверил поданную ему из кабины стоящего у самого шлагбаума четырехосного АМО декларацию, дружелюбно перекинулся парой слов с водителем — здесь все ездили не первый год и служили не первый год и друг друга знали по именам. Черканув на декларации свою закорючку, таможенник махнул рукой — и шлагбаум влетел перед таранным бампером грузовика, открывая тому въезд на мост. Рявкнув дизелем, перегруженная, похожая из-за нештатного навесного бронирования на доисторического ящера машина, бодро въехала на мост, покатив в афганскую сторону…
— Внимание! Наблюдаю объекты с первого по шестой. Все штатно!
Выделить нужные машины в море таких же оказалось довольно просто — на каждой из них был поставлен инфракрасный маяк для опознания, такой какие используют в армии. Поэтому беспилотный разведчик их моментально засек, как только они появились из-за поворота, ведущего в ущелье.
— Машины двигаются, все штатно!
— Продолжать наблюдение!
Колонная продвигалась достаточно быстро, на стоянку для досмотра препроводили только одну машину, остальные — несколько слов, декларация и — welcome to Afghanistan. Если у тебя ума нет — то государство тебя останавливать не будет.
Подошли к посту и эти шесть машин — все шесть марки АМО, трехосные, бронированные, с длинными рамами, с кабинами от машин, списанных из армии. Здесь на таких почти все — на армейских машинах кабины делаются изначально со съемным бронированием, такая кабина снимается со списанного армейского грузовика, ставится на длинное, вездеходное гражданское шасси, благо кабины по местам крепления унифицированы — и готова идеальная машина для афганских караванных путей. Перекрестье — не прицела, а пока только трубы — замерло на усатом, недовольном лице таможенника. Он принял бумаги, посмотрел на них, потом на водителя, потом опять на бумаги. Майор напрягся — обыск машины было последним, что нужно в такой ситуации. Но тут, из окна таможеннику протянули еще лист бумаги, наскоро свернутый в виде конверта — и таможенник моментально подобрел, расплылся в улыбке. Следующие пять машин он и проверять не стал — как ехали в колонне, так и въехали на мост. На лениво описывающий круг в небе беспилотник никто не обращал ни малейшего внимания…
— Интересно, сколько там… — поинтересовался лежащий неподалеку снайпер
— Достаточно… — процедил майор — завсегдатаи раз в месяц сразу за весь месяц платят, а тут незнакомые едут.
— Вот и познакомились…
— Продолжай наблюдение…
О том, что майор берет взятки, в принципе знали — поэтому и назначили переход именно на его смену.
— Внимание, колонна на чужом берегу! Внимание всем!
Колонна приближалась к афганскому посту. Если при задержании русской таможней предписывалось просто сдаваться — там дальше разберутся — то при задержании на афганском таможенном посту предписывалось открывать огонь. Совсем неподалеку, в нескольких километрах за спинами спецназовцев, выполняло учебное задание звено штурмовых вертолетов М40 — у Мадаева была связь и с ними.
Но на афганском посту все прошло даже проще. Открытое окно, рука с зажатыми в руках купюрами — сразу за шесть грузовиков — и проезжайте. Знакомые, незнакомые какая разница, в сущности — деньги то у всех одинаковые. Кстати, русские золотые рубли ценились здесь больше, чем британские фунты — требуются в приграничных торговых расчетах.
— Господин майор, колонна прошла! Наблюдаю колонну на трассе!
Майор вытер пот со лба.
— Аллах с нами. Связь!
Связь установили быстро — спутник как-никак, не то что раньше… мучались.
— Гнездо, я Орел! Колонна прошла нитку, повторяю, колонна прошла нитку! Как поняли?
— Орел, я Гнездо. Вас понял, продолжайте наблюдение до точки три, прием!
— Вас понял, продолжать наблюдение до точки три!
— Верно, конец связи…
Оказавшись на афганской земле, колонна грудилась на придорожной площадке, сбивалась в караван, водители вешали на окна бронежилеты, караванщики — на легких джипах с АГС и ДШК распределяли места в конвое и взимали плату. Вот только шесть грузовиков, не останавливаясь, пошли вперед, поднимая столбы пыли и не дожидаясь места в колоне. Такие тоже бывали — не хотели платить караванщикам за охрану от душманов, экономили деньги, считали что сами справятся. Никто их останавливать не стал — каждый сам решает, когда и как ему умереть — если за него это не решат другие. И опять никто не обратил внимание на нечто, похожее на небольшую птицу, неотрывно сопровождающее странную колонну…
— Когда?
— Имей терпение Абдалла. Достойный и разумный муж не торопит события. Все в руках Аллаха!
Абдалла, шестнадцатый из восемнадцати сын шейха Дархана перевернулся на живот, начал от скуки, чтобы занять руки и унять раздражение, играть со своим Маузером