— Сколько раз я тебе говорила вести себя тише! — открыла дверь женщина. И, кажется, в этот момент моё сердце остановилось. — Дима?
— Привет, мам, — тихо ответил я, рассматривая её лицо и не веря тому, что вижу. Пусть оно и было частично покрыто шерстью, а щёки стали явно больше прежнего, но не узнать родную мать с такого расстояния я просто не мог. — Зеленокожий. Ты искупил долг своего товарища, и я больше не держу ни на тебя, ни на него зла. Можешь идти.
— Дядь, а может всё же дадите немного мелочи?
— Сейчас я кому-то вены вспорю за наглость, — и потянулся к ножу, — мне как раз для одного зелья крови демонов не хватало.
— Извините! — он пустился бежать с такой скоростью, что захоти я, всё равно бы не догнал.
— Можно мы войдём?
— Проходите, — она отступила чуть назад, давая нам возможность пройти в помещение.
Внутреннее убранство дома нельзя было назвать богатым. Скорее тут царила эстетичность. Никаких ковров или паркета. Голый каменный пол и столь же голые и не менее каменные стены. Войдя внутрь, мы сразу же попали в небольшую гостиную со столом и четырьмя стульями. Ну хоть эти, как и дверь, сделаны из дерева.
— Располагайтесь. Правда, угостить мне вас нечем.
— Не страшно, — ответил я, всё ещё не веря в происходящее. — Мам, — я остановился возле стола и развернулся к женщине, которая выглядела несколько моложе, чем я её запомнил, — это ведь правда ты?
— Я. Или ты уже своим глазам не доверяешь. Не думала, что ты станешь таким подозрительным. Раньше я за тобой такого не замечала.
Мы стояли друг напротив друга, и я всё никак не решался её обнять. Я и впрямь не верил тому, что видел.
— Но как ты тут оказалась? — сомнения продолжали грызть меня изнутри. — Разве такие как ты могли попасть в Ад?
— Если ты смог сюда добраться, то значит, уже многое знаешь. Поэтому, думаю, поймёшь причину, если я скажу, что была колдуньей.
— Колдуньей? Но… — мне вдруг вспомнилось, насколько сильно она верила во всякие вещи, которые я считал мистической чушью. Неужто и тот камень, что я носил на шее, был больше, чем просто накопителем? И я его продал за жалкие копейки… Вот я дурак-то. — А твой новый облик?
— Кто как живёт, то тем после смерти и становится. Мне ещё повезло, что удалось так быстро материализоваться после того, как я умерла.
— Расскажешь подробнее?
— Только после того, как мой сын меня обнимет.
— Извини, — я сделал шаг и прижался к той, кто заботилась обо мне всю мою жизнь, и чья смерть сильно ударила по моей психике.
Сейчас, я уже совсем не тот человек, которого она знала. Последний месяц изменил меня ещё больше. Я всё меньше доверяю людям и всё больше фокусируюсь на собственном развитие, отметая в сторону кажущиеся ненужными человеческие чувства. Пока я сжимал свою маму в объятиях, перед глазами пробегала жизнь. Я всё время куда-то бегу, тороплюсь, боюсь остановиться. Как давно я отдыхал? Не телом, а душой? Кажется, что такого не происходило целую вечность. Может быть, имеет смысл позвонить той девушке, что я встретил в подворотне? Анисья-то уже раскрыла передо мной свою личность. И с такой, как она я поговорить по душам, как в тот первый раз, уже не смогу. Даже если она снова наденет свою маску, это будет уже не то. Хорошо, что я не порвал листочек с номером телефона. Главное, чтобы меня не послали на все четыре стороны.
— Ну так что? — разжал я руки и сделал шаг назад. — Расскажешь о том, почему ты так странно умерла?
— А сам не желаешь поделиться с матерью? Как ты вообще тут оказался? К тому же в такой необычной компании, — она задержала взгляд на Перле, а затем перевела его на кошку, которая уже успела запрыгнуть на ближайший стул. — Неужто смог пробудить источник?
— Так ты знала? — отодвинул я один из стульев от круглого стола, присаживаясь.
— Естественно, я знала. И у твоего отца он был. Только, сколько я ему не намекала заняться собой, он всегда воспринимал мои слова как шутку. Да и тебе не раз говорила о пользе медитаций, не помнишь что ли?
Я напряг память и в действительности вспомнил несколько подобных эпизодов. Но тогда мне казалось, что её слова лишь пересказ какой-то книги о высших, невидимых глазу материях. С учётом, что ни я, ни отец никогда ни во что такое не верили, со временем такие её изречения стали для нас обычным бессмысленным трёпом. Ну, кто мог подумать, что её слова и впрямь имели значение, а не являлись бреднями, вычитанными в глупой книге для верящих в мистику.
18. Бессмертный — 127