— Поговорим об этом лет через сто. А пока лучше расскажи, как тебе всё-таки удалось сделать невозможное?
— Идею об увеличении плотности энергии я отбросил практически сразу. Точнее… Сжать-то можно. А тем, что получится, вполне реально повредить верхний слой души. Но энергии уходит на это слишком уж много. Да и структура нестабильна. Этот приём есть смысл применять в бою, если желаешь противнику нанести такого рода травмы, которые он никогда не залечит. Но для повседневного использования способ не годиться.
— Покажешь наработки?
— Заинтересовало? — Нико обернулся, когда мы подошли к одной из закрытых дверей.
Дом у него был хоть и большой, но внутри казался, наоборот, очень маленьким. Узкие коридоры, куча дверей, ведущих непонятно куда. И самое необычное, это отделка. Стены, пол и потолок были выложены керамической светло-коричневой плиткой. А вот странные узоры на ней меня не удивляли. К магическим схемам я уже привык и легко их опознаю среди любых других бессмысленных закорючек. Похоже, все, кто знаком с зачарованием, пользуются методикой «спрячь дерево в лесу». У себя дома тоже так сделаю. С одной стороны, гости в лице обычных людей ничего не поймут, а с другой, пришедшие маги будут и без особого зрения понимать, что лучше тут лишний раз силу не показывать.
— Может пригодиться, — уклончиво ответил Абрахам.
— Ты себе почту уже успел завести? Скину тебе фотографии схем. А то у меня записи в одном экземпляре.
— Оставь правнуку свой номер телефона. Позже созвонимся по этому вопросу.
— Без проблем, — согласился Нико и открыл наконец-то дверь.
Перед нами предстала лестница, уходящая глубоко под землю.
— Перла, милая, закрой за собой дверь, пожалуйста, — сказал он девушке, которая шла последней. — А то духи иногда шалить любят, не хочу, чтобы кто-то из них пострадал.
— Пострадал? — переспросил я, так как не понял, что именно им угрожает.
— Там сверху ловушки стоят не от тех, кто может прийти, а от тех, кто может вырваться из лаборатории. Всё-таки я тут не в игры играю, а с энергией созидания экспериментирую. Кто знает, что у меня в итоге получится. Не хотелось бы стать причиной гибели человечества.
Его слова заставили меня задуматься, и я не сразу заметил момента, когда мы оказались внизу. Лаборатория мастера выглядела странно. Не уверен, правда, чего именно я ожидал. Наверное, после слов про духов и их реакцию на боль, мне представлялась пыточная. А тут… Во-первых, светло. Во-вторых, чисто. В-третьих, полно современного оборудования. Ну, то есть настолько современного, что я даже не берусь сказать, для чего все эти устройства нужны. Какие-то странные держатели, манипуляторы, нечто похожее на печь, пластиковые прозрачные коробочки с непонятным содержимым. Горелки, колбы, змеевик, несколько микроскопов. В общем, это походило на место, где разрабатывают то ли новую вакцину от гриппа, то ли пытаются создать смертельное химическое соединение. Кроме всего перечисленного и того, что опознать не удалось, заметил и какие-то предметы, сильно смахивающие на артефакты. В некоторых пробирках виднелось что-то похожее на мана-пыль. В одной из коробочек я распознал камни маны, такие же, как были вставлены в големов.
— Ну как вам? — мужчина с гордостью окинул рукой своё логово.
— Хм…, — маг выглядел крайне задумчиво. Он крайне медленно осматривал помещение, останавливаясь взглядом на каждом из электроприборов. — Кажется, я многое пропустил.
— Человечество за последние пару десятилетий шагнуло очень далеко. Не будь всего этого, я бы так быстро не справился. Когда появится свободное время, заглядывай, всё тебе тут покажу, — прадед на его предложение ничего не ответил, продолжая изучать электронику. — Или, если хочешь, могу и сейчас провести экскурсию.
— Нет, давай ближе к делу.
— Хорошо, сейчас кое-что покажу.
Нико подошёл к белому шкафу, напоминающему отдалённо холодильник, и вытащил с одной из полок коробочку из полупрозрачного материала объёмом в пол-литра. Внутри находилось что-то фиолетовое. Когда он поставил коробку на стол и открыл крышку, я увидел нечто выглядящее как густой туман. При этом он был столь тяжёлым, что даже и не пытался начать развеиваться по воздуху, а продолжал мирно «плескаться» внутри своего места жительства.
— Это образец К-187. Я назвал его «Спорчицья», — последнее слово он произнёс явно на итальянском.
— Почему именно «грязь»? — спросил Абрахам.
— Если уж говорить про русский язык, то мне больше нравится слово «Скверна».